— «Потом» — это лет через тридцать, верно? Война Ангелов?
— Да, мэтр. Война Ангелов, спятивший мир, решивший, что настал последний день Вселенной и попытавшийся…
— Я помню, — суховато остановил Аглаю старый чародей. — Наглядный пример, к чему приводит слепая вера в Спасителя.
Аглая немедленно вспыхнула.
— Разве ж это истинная вера, мэтр! Богомерзкие ересиархи извратили подлинное вероучение! Выплеснули на страницы священных книг свою злобу и желчь! Подделали, исказили, подмешали гнусной лжи! Спаситель — это Любовь, а они собирались окунуть в огненную купель все близлежащие миры!
— Оставим это, Аля, прошу тебя, — Архимаг досадливо поднял коричневатую кисть. Длинные узловатые пальцы казались древесными сучками. — Сейчас не время и не место спорить о вере. Ты знаешь — я более, чем веротерпим. В Долине есть храм твоего Спасителя, я не препятствую поклоняться ему ни полноправным магам, ни даже последним арендаторам. Но затевать здесь священные войны я никому не позволю. Даже такой милой и замечательной особе, как Аглая Стевенхорст. Я понятно выражаюсь?
— Да, милорд, да, да, конечно, — засмущалась Аглая.
— Вот и хорошо. Значит, Аветус погиб при невыясненных обстоятельствах. Могла ли Клара попытаться оживить его, вернуть из смертных пределов?
Аглая обмерла. Даже посерела от ужаса.
— Но, мэтр… это же высшая некромантия… это глобальное нарушение законов бытия… Вы же сами всегда, когда учили нас… каждый год… никак невозможно… никогда… ни за что…
— Не тараторь, деточка.
Я понятно выражаюсь?
— Да, милорд, да, да, конечно, — засмущалась Аглая.
— Вот и хорошо. Значит, Аветус погиб при невыясненных обстоятельствах. Могла ли Клара попытаться оживить его, вернуть из смертных пределов?
Аглая обмерла. Даже посерела от ужаса.
— Но, мэтр… это же высшая некромантия… это глобальное нарушение законов бытия… Вы же сами всегда, когда учили нас… каждый год… никак невозможно… никогда… ни за что…
— Не тараторь, деточка. Я прекрасно помню, чему и как учил вас. Некромантия — табу в нашей Долине, так было и так будет вовеки. Но что если Клара решила обойти запрет?
— Мэтр… — застонала несчастная Аглая. — Это же невозможно… мёртвые не возвращаются…
— Милочка, — сухо сказал Архимаг. — Если бы это было по?настоящему невозможно, я не имел бы никакой нужды талдычить об этом год за годом, век за веком.
Аглая в ужасе уставилась на Игнациуса округлившимися глазами.
— Ответь мне только на один вопрос, — медленно и отчётливо проговорил он, — могла ли Клара заключить сделку с Падшими Богами, пообещай они ей оживить Аветуса? Могла ли она?
Аглая судорожно замотала головой, однако под строгим совиным взглядом Архимага движения её становились всё менее и менее уверенными.
— Значит, могла? — полуутвердительно заметил Игнациус.
— Н?нет… не знаю, — лепетала Аглая.
— А я считаю, что могла, — негромко, но с нажимом произнёс Архимаг, и Аглая поспешно кивнула. Всё, что угодно — лишь бы избавиться от взыскующего взора этих немигающих, круглых и впрямь как у совы глаз.
— Вот и славно, милочка, — удовлетворённо заметил чародей. — Я считаю, что мотив у Клары был. Самый что ни на есть настоящий. Конечно, в деле могут найтись смягчающие обстоятельства, но это не главное. Мы должны остановить её безумный замысел. Её и… Падших Богов. Они не должны вернуться к власти. Ибо первое, что они сделают, — это сотрут с лица земли… точнее, Межреальности — нас, Долину магов. А потом возьмутся за все так называемые мятежные миры. Представь себе, сколько тогда прольётся крови, Аглая. Не реки, не моря и не океаны. Боюсь, от такого количества выйдет из берегов даже Великая Река времени и хранящие её Драконы захлебнутся в багровых волнах. Клару надо остановить, Аля, остановить, пока она действительно не натворила непоправимого.
— Но, мэтр… что же я могу сделать? Вы ведь знаете… я лишена чародейского дара, хотя и родилась в Долине… Кулинария — вот и вся моя магия…
— О нет, нет, не говори так! — Игнациус наставительно поднял палец. — Ты можешь сыграть очень важную роль. Видишь ли, я уже… кхе?кхе, предпринял кое?какие меры, так сказать, к разысканию и Клары, и Кэра. Но этого мало. Нужен кто?то, кто действительно болеет душой за них и кого они сами искренне любят. Я надеюсь посредством тебя установить с ними связь, а ты попытаешься отговорить их от гибельных намерений.
— Я… Я, конечно, согласна… всем сердцем… всё, что нужно Долине… Но что же натворил Кэр? Мэтр, вы подробно рассказали мне о Кларе, а что с Кэром? Он тоже вместе с ней?
— Он? Гм, гм, его роль до конца не ясна даже мне, — как бы нехотя признался Игнациус. — Он явно сделался каким?то центром притяжения, центром возмущения не до конца понятных сил. Но с твоей помощью, милая Аля, мы сможем дотянуться до них. У меня в этом нет никаких сомнений.
Старый чародей поднялся. Вид у него был, как у донельзя довольного кота, только что без помех прикончившего целую крынку сметаны.
— Вот и хорошо, вот и славно, — он не удержался, потёр руки.
— Тогда завтра мы начнём над этим работать. Вот прямо завтра и начнём.
Глава шестая
ЭВИАЛ. ЧЁРНАЯ БАШНЯ
Легко сказать — «рано или поздно придётся выйти». Вся решимость куда?то пропадает, стоит только окинуть взглядом бесконечные огни окруживших Башню бивуаков. Армия Старого Света готовится к последнему штурму. Неприступный оплот Западной Тьмы оборачивался коварной ловушкой. Или дай убить себя — или убивай сотнями и тысячами тех, кто попытается избавить от тебя Эвиал. Это один выбор. Или — постарайся всё?таки выбраться отсюда. Беги. На край мира. К границам Синъ?И и даже дальше. На заокраинные острова — и жди там, когда Сущность осилнеет настолько, что и без Разрушителя сломит все преграды. Последнее, впрочем, по здравому размышлению, предстаёт не слишком очевидным. Если Западной Тьме так нужно человекоорудие — значит, сколько бы веков ни протекло, Она не сможет подвергнуть Эвиал трансформе? Захватить — захватит, обратит его в царство мрачного ужаса, где ожившие мертвецы станут пировать на плоти живых, но конечной цели своей не достигнет. Разве не так?