Что остаётся делать?..
Невысказанный вопрос повис в воздухе; никто не дерзал нарушить тягостное молчание. Молчал и выдохшийся аколит. Император махнул рукой — Вольные подхватили слугу Бесформенного, подтащили к выходу, где передали с рук на руки ликторам с приказом ждать дальнейших указаний.
И столкнулись там с другой парой Вольных, меж которых едва передвигал ноги измученный до последней крайности человек, с головы до ног заляпанный грязью, сквозь которую едва проглядывал значок легионного разведчика.
— Повелитель… — прохрипел дозорный, не дожидаясь разрешения. — Идут… они — идут! Не больше дня пути; и — прямо на нас!
Он пошатнулся. Сежес вскочила, провела рукой над своим кубком, над тёмно?алым вином заклубился парок; чародейка поднесла кубок к губам вконец выбившегося из сил дозорного.
— Завтра будут здесь… козлоногие… — прохрипел разведчик, и Сежес решительно приставила чашу с вином к его губам.
Император и Клавдий обменялись долгими взглядами.
Император и Клавдий обменялись долгими взглядами. Ну вот и пришло время узнать всю правду.
— Ты знаешь, что делать, проконсул.
— Да, мой Император, — чётко отсалютовал тот, поклонился и исчез за пологом шатра.
…Император не смог отказать себе в одной последней вольности. Он отправился в передовой дозор, несмотря на бурные протесты Клавдия, Сежес и остальных легионных командиров. С собой, кроме Вольных, Император взял молодого барона Аастера.
— Веди, Марий, — сказал Император бледному юноше, зло тискавшему эфес недлинного меча. — Посмотрим врагу в лицо.
— Повинуюсь моему Императору, — отсалютовал барон Марий.
Добрые кони быстро покрыли четыре лиги безжизненной земли, оставляя позади унылые пажити и заброшенные дома. Марий вывел Императора и его свиту на небольшой, поросший лесом холм, с вершины которого открылся неплохой вид на запад и юг.
Само собой, никаких пирамид Император не увидел — для этого они были ещё слишком далеко; но вот то самое шевеление правитель Мельина разглядел легко.
Синие полосы леса дрожали, словно охваченные ужасом. То тут, то там изгиб серо?голубой линии исчезал — просто исчезал, в единый миг. А ещё ближе, где глаз уже находил прогалины и разрывы в сплошном ковре лесов, текли и текли бесчисленные отряды существ, какие не привиделись бы и в ночном кошмаре, — те самые козлоногие, слишком памятные Императору, чтобы хоть когда?то изгладиться из его воспоминаний.
Вольные постарались ничем не выдать своих чувств, но молодой барон едва сдерживал охватившую его дрожь.
— Мой повелитель желает подъехать поближе? — тем не менее осведомился Марий, словно гордый своим представлением антрепренёр.
— Нет, благодарю, барон. — Император хотел закончить, что ему и так всё прекрасно видно, но не успел.
Из сумрака, сгустившегося возле подножия холма, вверх внезапно ринулась здоровенная козлоногая тварь, нагнув рогатую голову. Всё произошло настолько быстро, что не успел ничего сделать даже капитан Вольных и во всех деталях запомнил, что произошло, один лишь только Император.
Он понимал, что бессилен против этой твари и безоружен. Белая перчатка давно покинула его руку, и Император уже забыл, когда последний раз надевал свой перстень с камнем, зачарованным ещё магами Радуги. Рука Императора нырнула к эфесу, однако тварь оказалась слишком быстрой. Нечеловечески быстрой.
Вольные не расступились — они не успевали даже обнажить клинки, им оставалось только геройски умереть, но твари до них не было никакого дела. Громадным прыжком перемахнув через всадников императорского конвоя, она кровожадно взвыла, оказавшись рядом с Императором и протягивая к его горлу лапу с более чем внушительными когтями; правитель Мельина только сейчас дотянулся до меча, но его ещё предстояло извлечь из ножен!..
Время остановилось для Императора. Он всё видел и понимал, но вот тело, проклятое предательское тело, двигалось слишком медленно. Все звуки умерли, к горлу тянулась звериная лапа, покрытая кустистой рыжей шерстью, — и тут где?то совсем рядом отчётливо щёлкнула спущенная тетива.
Император готов был поклясться, что видит тонкую тень стрелка, совершенно неправдоподобно застывшего на самом конце ветви дерева. Готов был поклясться, что видит гордый тонкий профиль и заострённые по?эльфийски уши. А с тетивы неведомого лучника сорвалось не обычное деревянное оперённое древко с железным наконечником — нет, он выпустил во врага луч яростного алого пламени, короткий росчерк небесного огня, когда закат в полную силу властвует над западным краем небосклона.
Полоса огня вонзилась в рогатую голову козлоногого, и рыжая шерсть мгновенно вспыхнула. Когти ещё тянулись к горлу Императора, но тело уже валилось на бок. Ещё миг — и время обрело обычное своё течение, правитель Мельина отдёрнулся, Вольные выхватили сабли — но ничего этого уже не потребовалось.
Ещё миг — и время обрело обычное своё течение, правитель Мельина отдёрнулся, Вольные выхватили сабли — но ничего этого уже не потребовалось. Козлоногий валялся у ног их коней, мёртвый, словно камень.
Император поднял глаза туда, где он только что видел загадочного стрелка, но, само собой, на ветви уже никого не было.