…Серые змейки ползли, извиваясь всё быстрее и быстрее, и опытный глаз уловил бы в их движениях биение медленно затухающих сердец. Змейки сливались друг с другом, становились длиннее и толще, раскрылись пасти, усеянные острыми и мелкими, совсем не змеиными зубами. Сотни, тысячи гибких серых тел набросились со всех сторон на трёх воскресших монстров, и те, взревев, были вынуждены схватиться с ними не на живот, а на смерть.
Разумеется, змейки эти существовали только в призрачном магическом пространстве, и сам некромант видел их считанные мгновения, пока боль от отката не накрыла его кровавой лавиной.
Поури и Рыся ничего не видели — лишь то, что и крылатый страж, и шестирукий великан, и гигантский дуотт закрутились на месте, срывая с себя что?то невидимое, словно люди, на которых со всех сторон ползут кусачие муравьи. Покидающая умирающих «эссенция жизни», по определению Салладорца, в ярости бросилась на тех, кто пришёл из Серых Пределов, движимый полной её противоположностью — НЕ?жизнью, бездушной и слепой магией того же рода, что заставляет пылать звёзды и двигаться по предначертанным им путям планеты. Этой силе всё равно, что заставлять перемещаться. Она — Перводвигатель, таково её предназначение, и она не отвечает за деяния тех, кто направил её бег сквозь давным?давно неживые тела трёх древних монстров.
Но и Эвенгар знал, что делал, когда — тоже давным?давно — накладывал соответствующие чары. И вершители его воли — салладорские чародеи — годились не только на то, чтобы привораживать дурнушкам пригожих женишков. Собственная магия трёх бестий тоже выступила на их защиту; Фесс, несмотря на боль отката, ощутил, как трещит и рвётся ткань его заклинания, что поток уходящей жизни с трудом цепляет оживляющие монстров чары, не в силах смыть магическую «грязь», щедро оставленную искусным и злобным разумом.
И тем не менее Фесс держал заклятье. Держал, пропуская его через себя, сквозь то таинственное, что делает человека магом, что есть от рождения у всех чувствующих сознаний, но развито только у чародеев.
Держал, пропуская его через себя, сквозь то таинственное, что делает человека магом, что есть от рождения у всех чувствующих сознаний, но развито только у чародеев. Монстры упорно цеплялись за свою НЕ?жизнь, они не хотели отправляться обратно в Серые Пределы, любое бытие, сколь угодно бессмысленное, они предпочитали НЕ?бытию.
Серые змеи вгрызались в их тела, заставляя целые пласты их плоти стремительно стареть, покрываться гниющими язвами и кусками опадать с костей, однако на возникающие раны и язвы со всех сторон, словно волны, наползало свежее серое «мясо», бугрящееся, источающее зловонный пар.
Рыся?драконица расправила крылья, оттолкнулась, прыгнула.
Поури без колебаний, с жутким рёвом бросились следом за Ишхар. Заработали пики и алебарды, шипастые цепни и секиры, иззубренные лезвия впились в кажущиеся неуязвимыми тела древних исполинов. Сперва те обратили на это внимания не больше, чем какой?нибудь путник на одинокого комара, но таких «комаров» становилось всё больше, и вот гигантов уже облепил целый рой. Вылезший последним великан?дуотт, похоже, оказался самым слабым — у него вдруг подломились ноги, и он тяжело рухнул, раздробив спиной плиты пола. Серые змеи некроманта набросились на поверженного с удвоенной яростью.
Но крылатый страж и шестирукий гигант сумели отбросить даже неистовых поури. Терпя жестокий урон от ран, чудовища тем не менее проломили свод подземелья, великан обмотал вокруг запястья последнюю цепь, некогда крепившую саркофаг Эвенгара Салладорского, а его собрат одним прыжком вынесся на поверхность. Шестирукий сгрёб каменную гробницу в охапку, поднял все свои ручищи, не обращая более внимания ни на поури, ни на терзающее его заклятье Фесса, — и чёрный гроб Эвенгара исчез в проломе. Только после этого тяжелораненый гигант позволил себе последовать за крылатым спутником.
Поури разом остановились. Рыся бросилась было следом за беглецами, но вдруг сложила крылья, перекувырнулась в воздухе, вновь становясь девочкой. Правда, заметно повзрослевшей. На Фесса смотрело лицо пусть очень молоденькой, но всё?таки уже девушки, лет четырнадцати на вид, со слегка округлившейся грудью. Трансформация была настолько заметна и разительна, что Фесс на миг забыл обо всём.
— Убивая, взрослеешь быстро. А притворяться я не люблю, — отрывисто бросила драконица.
«Она может стать кем угодно. Даже… той, первой Рысью…»
— Они… унесли тело…
— И воскресят, — прищурившись, зло сказала Рыся. — И станут его телохранителями. С каждым днём будут становиться сильнее. Скоро они сумеют воскресить его по?настоящему.
— А если за дело возьмутся ещё и его птенцы… За мной! — решительно махнул рукой некромант.
…Но, разумеется, сразу покинуть некрополь им не удалось. Пришлось добивать исполинского дуотта, заниматься грязной и кровавой, почти мясницкой работой. Все перемазанные тёмной кровью, поури казались свирепыми духами, согласно верованиям следующих учению Спасителя, мучающими грешников в посмертии.
А потом армия выбралась на поверхность. Бесконечная ночь длилась, и не потребовалось никакого магического зрения, чтобы взять след двух чудовищ, тащивших через мёртвую пустыню свой жуткий груз.