— Тихо! — рявкнул коллежский советник на извивающегося и мычащего Митю.
— Пришибу!
Откинул сиденье, под ним оказался пустой короб. Сизов сунул туда Митю
головой вниз, захлопнул крышку и, судя по скрипу, уселся сверху.
Митридат попробовал вывернуться. Куда там! Тесно, не шелохнешься.
Уперся спиной в сиденье — не сдвинул ни на полдюйма.
Господи Боже, что ж это творится?
— Н-но, пошел!
Сани тронулись, однако проехали недалеко. Раздался звук быстрых шагов,
лошадь заржала, остановилась — видно, кто-то схватил за узду.
— Что вам нужно? — крикнул Сизов. — Пустите повод!
— Сударь, где мальчик?
Это был голос Фондорина!
Митя замычал, стал тыкаться в стенки проклятого короба. Я здесь! Данила
Ларионыч, миленький, я здесь!
— Какой мальчик? Я спешу. Прочь!
— Казачок моей приятельницы. Мне сказали, что это вы вынесли его из
залы.
— А, тот мальчонка? Право, не знаю. Дал ему леденец, он и убежал
куда-то. Шустрый постреленок Прощайте, сударь. Мне недосуг.
— Убежал? А что это за стук доносится из-под скамьи?
Ага, услышал! Митя заерзал еще пуще.
— Это я лягавых щенков положил, чтоб не померзли. А впрочем, не ваше
дело. Вы мне докучаете. Великое ли дело, казачок потерялся!
На это Данила ничего не сказал, но коллежский советник угрожающе
повысил голос:
— Пусти руку, невежа! Я в Новгороде лицо известное! Коллежский советник
Сизов! Мне и полицмейстер подвластен! Скажу слово — проведешь ночь в
холодной! Ну!
— Моя спутница весьма привязана к своему казачку, — словно бы
оправдываясь молвил Фондорин. — Что же я ей скажу?
Чиновник убавил грозности, очевидно, считая спор решенным.
— Скажите ей, чтоб уезжала из нашего города, да поживей.
— Уезжала? — с сомнением переспросил Данила. — Однако казачок — ее
собственность. Он стоит денег, да и на его экипировку потрачено немало.
Бекеша, мерлушковая папаха, сапожки на меху…
Сизов оборвал его — нетерпеливо, веско:
— Передайте вашей спутнице, чтоб забыла и о казачке, и о бекеше. Всякая
попытка искать возмещения своих потерь обернется лишь против нее.
Борис Акунин. Внеклассное чтение. Том 2
—————————————————————————
© Copyright Борис Акунин
WWW: http://www/akunin.ru
ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ «ЗАХАРОВ», Москва
Файл из библиотеки OCR Альдебаран: http://aldebaran.com.ru/
—————————————————————————-
Глава тринадцатая. ЖИЗНЬ ВЗАЙМЫ
Не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Эту немудрящую присказку Николас
вспомнил не раз и не два, пока ехал неспешным товарным поездом на
северо-запад.
Эту немудрящую присказку Николас
вспомнил не раз и не два, пока ехал неспешным товарным поездом на
северо-запад. Жизнь отняла у магистра многое, но многому и научила.
Например, по новому относиться к основным категориям движения — времени
и пространству, Привычные представления оказывались ошибочными. Когда состав
стоял, пространство исчезало и оставалось только время; когда же несся на
полной скорости, все было наоборот.
Нашлось чему поучиться и у попутчика Миши. Был он человек божий,
легкий, из вечной русской породы бродяг, которая за тысячу лет существования
России не так уж сильно и изменилась. Легко было представить Мишу сто или
двести лет назад. Ну хорошо, вместо старых кроссовок на нем были бы лапти, а
вместо китайской куртки какое-нибудь рубище, но по-детски безмятежные глаза
смотрели бы на мир точно с таким же любопытством, и торчала бы веничком
бороденка, и речь была бы обманчиво проста. Социальные потрясения,
безработица и крах прежнего уклада в данном случае были ни при чем — Миша
гулял по Руси уже двадцать лет, неоднократно проделав маршрут от
Владивостока до Выборга и обратно.
От двухдневного общения с вневременным Мишей, от выпадения из
привычного круга жизни, наконец, от диковинности конечного пункта своего
путешествия — отшельнического скита — у Фандорина возникло ощущение, что
сбылась его давняя мечта: он умудрился-таки попасть в прошлое. Правда, не
окончательно, а как бы наполовину — повис где-то между исторических эпох.
Как, впрочем, и страна, которую он разглядывал, лежа на тюках с ватой.
Так уж вышло, что все шесть лет своего российского гражданства Николас
почти безвыездно провел в Москве. Из провинции видел только подмосковные
дачи да дорогу до аэропорта Шереметьево-2. А Россия, оказывается, была
совсем другая, вся состоящая из скачков во времени.
Мимо то проплывала деревенька вся сплошь из развалившихся изб: одна-две
дымящие трубы, покосившаяся колокольня без креста — прямо картина из
Смутного времени. То на пригорке вдруг нарисуется аккуратный, новехонький
монастырек, какие строили году этак в 1870-м, когда у русских архитекторов
началось нервное расстройство от смешения классического и славянского
стилей. А потом откуда ни возьмись — современный, энергичный город, весь в
новостройках и рекламах мобильной связи. Отчего одни местности выглядели
процветающими, а другие пребывали в запустении, понять было невозможно, и
ощущение загадочности игры, которую затеяли время и пространство, еще больше
усиливалось.
На переезде, в пятнадцати километрах от Чудова, железнодорожная часть
Никиного путешествия закончилась, дальше нужно было идти пешком.
Миша сунул Фандорину в карман вареное яичко, которым разжился на
последней остановке, посоветовал: «Тапки-то обмотай, обезножишь!», и Николас
спрыгнул на насыпь.