Только вот на чьей
стороне ее симпатии: обманутых жен или страстных любовниц? По виду на
разбивательницу сердец никак не похожа, но раз интересуется неразрешенными
фруктами…
— Что-то вроде этого, — скромно обронил он и потупился, как бы намекая,
что быль молодцу не в укор.
После тяжелой паузы дежурная сказала:
— Один звонок. И быстро. Этот телефон занимать нельзя.
Николас набрал номер подружки капитана Волкова, стараясь не думать о
том, что ее может не оказаться дома.
Читательница «Запретного плода» сидела, сложив руки на груди, и
смотрела на Фандорина суровым взглядом — ждала пикантностей. Это еще больше
усложняло и без того непростую задачу. Как в присутствии этой Горгоны
изложить совершенно незнакомой особе по имени Танька суть дела?
— Не берут трубку? — злорадно спросила тетка и потянулась к аппарату. —
Больше звонить не дам. Не положено.
Ура! В трубке раздался молодой женский голос:
— Але.
— Это Татьяна?
— Ну. Кто это?
— Я друг Сергея, — осторожно подбирая слова и в то же время не спуская
глаз с пухлой руки, нависшей над телефоном, сказал Николас. — Мы вместе
работаем… в телецентре. Он вам про меня, наверно, рассказывал.
— Ну? — повторила Танька, не проявив ни малейшего энтузиазма, но, слава
Богу, и не сказав: «Какого еще телецентра?»
— Передайте ему, что я нахожусь на станции Лепешкино Рижской железной
дороги. И еще скажите ему, пожалуйста, что я попал в очень трудную ситуацию.
— Очень приятно, — не к месту ответила Танька и развила свою мысль,
присовокупив. — Клопы вы поганые.
— Кто? — опешил Ника.
— Мужики. Чуть вам послабку дай — верхом ездить будете. Клала я на ваши
ментовские заморочки, понял?
И раздались частые гудки. Неужели бросила трубку? Или прервалась связь?
Он хотел набрать номер еще раз, чтобы непреклонная Танька уяснила всю
срочность просьбы, но дежурная забрала аппарат.
— Один звонок, — сказала она. — Что, послала тебя жена твоего дружка?
То-то, сам расхлебывай, кобель. Думают, если они с телевидения, все им
можно.
Она из партии жен, понял Николас. А про «Запретный плод», наверное,
читает, чтобы лучше знать психологию противника.
Побрел к выходу. Злобная властительница станции Лепешкино еще буркнула
ему в спину:
— Только попробуй без билета на электричку сесть. Вечером толковища
поменьше, контролерам благодать. Враз сымут — и в отделение.
Главный вопрос бытия на нынешний момент формулировался так: передаст
Танька капитану просьбу или не передаст? Прочие жизненно важные вопросы
проистекали отсюда же. Если передаст, то скоро ли? И приедет ли
оперуполномоченный?
Собственно, чего ради? Прибыли он от этого никакой не получит, а вот
неприятности, и весьма серьезные, навлечь на себя может.
Если передаст, то скоро ли? И приедет ли
оперуполномоченный?
Собственно, чего ради? Прибыли он от этого никакой не получит, а вот
неприятности, и весьма серьезные, навлечь на себя может.
Фандорин устроился на скамье в стеклянном павильоне, обхватил себя
руками за локти, вжал голову в плечи. Дрожал от холода и думал. Кроме двух
этих действий занять себя все равно было нечем.
Что делать, если Волков не появится?
Очевидно, сдаваться в милицию. В конце концов, совершено убийство, хоть
бы и при самообороне. До разбирательства посадят в камеру. Там по крайней
мере тепло. И безопасно.
А безопасно ли? Если эти люди знают, кто чем занимается в засекреченном
оперативно-следственном штабе по делу «Неуловимых мстителей», если, как
заявил главный бандит, они запросто могут проникнуть хоть в Кремль, то,
вероятно, и в предвариловке достанут.
И еще одно затруднение: милиция захочет выяснить, откуда у гражданина
Фандорина взялось огнестрельное оружие. Не выдавать же Валю?
Тут как раз и милиционер подошел, легок на помине.
Правда, не следователь, а всего лишь сержант.
— Что сидим? — поинтересовался он. — Три электрички проехали, а вы все
загораете. И налегке. Раздели, что ли?
После секундного колебания Фандорин соврал:
— Да нет, все нормально. Машина сломалась. Жду, пока починят, греюсь.
— Кто чинит? Леха из АРМ?
Что такое «а-рэ-мэ», Николас не знал, однако кивнул. Успокоенный
сержант пошел себе патрулировать дальше.
Не в первый раз Фандорин оказывался в смертельно опасной ситуации. Не
то чтобы он их любил, эти ситуации, — совсем наоборот. Видно, такая уж у
него была жизненная планида. Магистр истории, попадающий в истории. В виде
Homo Sapiens существуют разные подвиды. Есть люди, которые проживают свой
век благополучно и спокойно, а есть такие, как Николай Александрович
Фандорин, с которыми без конца случается всякая ерунда. И, что
примечательно, в первой половине жизни, проведенной в Англии, ничего
подобного не происходило, все пакости начались после переезда в Россию.
Такая уж это страна — не даст человеку мирно состариться, непременно
перевернет и вывернет, попробует на зуб, на вкус, на испуг.
Или так оно лучше? В благополучной стране человек может прожить сто
лет, не пройдя ни через одно серьезное испытание, а стало быть, так и не
узнав, что он собой представляет и каков он на прочность. Английские
знакомые говорят: Ник Фандорин свихнулся. Переехать в Россию, сменить
гражданство — какое сумасбродство! А ведь, если исходить из того, что
главная цель в жизни — понять себя, преодолеть в себе слабое и плохое, став
сильней и лучше, то нужно жить именно в России.