— Нет-нет, — засмеялась хозяйка. — Имя у нее, конечно, ужасное, но не
до такой степени. Не Мирра, а Мира, уменьшительное от «Миранда».
Претенциозно, согласна, но нас не спрашивали.
Это загадочное высказывание поставило Фандорина в тупик, однако лезть с
расспросами он не решился.
— Во-первых, нужно заняться с Мирочкой английским — чтоб был такой же
чудесный выговор, как у вас. — Инга Сергеевна стала загибать тонкие пальцы с
серебристыми ногтями. — Во-вторых, хорошо бы, чтобы она и по-русски тоже
говорила, как вы. Неграмотное строение фразы, вульгаризмы — это еще полбеды,
но ей нужно избавиться от этого жуткого прононса! Далее. Общий уровень.
Выработайте культурную программу, привейте ей хороший вкус, базовые
представления об изобразительном искусстве, музыке. Особенное значение мы с
мужем придаем правильному чтению. Не обязательному, которое включено в
школьную программу, а внеклассному. Именно по начитанности этого рода тонкие
люди определяют, что ты за человек.
Николас с серьезным видом кивнул, подумав, что потуги новой элиты на
утонченность по-своему трогательны. Мужьям, конечно, не до «внеклассного
чтения», они слишком заняты проблемами выживания и пожирания себе подобных,
всякими там откатами, обналичками и заморочками. Но женщины, извечные
оберегательницы и покровительницы культуры, уже устремляются душой к
прекрасному, даже если пока оно еще имеет вид пухлых купидончиков на
расписном потолке и чудовищных портретов в золотой раме. Ничего, они наймут
своим отпрыскам дорогих бонн и гувернеров, научатся отличать искусство от
китча. Скоро, очень скоро взбитое молоко российской жизни обрастет слоем
нежнейших сливок.
— Агбарчик, золотце! — воскликнула вдруг хозяйка, прерывая свой
монолог. Вытянула губы трубочкой, протянула руки книзу, и на колени ей
впрыгнула беленькая ухоженная болонка. — Познакомься, это наш новый друг.
Лаять на него нельзя, кусать тем более.
К собакам Фандорин всегда относился с симпатией, но от вида этой его
передернуло — вспомнились слова Жанны, сказанные во время безумной гонки по
шоссе.
Болонка соскочила на пол и дружелюбно потыкалась Николасу в ботинок. С
отвращением глядя на ее мокрый нос и болтающийся розовый язычок, магистр
сдавленным голосом сказал:
— Славный песик. Но почему «Агбар»? Разве это не мужское имя?
— А он у нас и есть мальчик, — просюсюкала хозяйка, подхватывая
повизгивающего Агбара на руки. — Смотрите, как он на вас смотрит. Вы ему
понравились… Так на чем я остановилась? Ах да. Про внеклассное чтение я
уже сказала. Теперь самое главное. Девочку нужно обучить манерам, она
монструозно невоспитанна. Школьные предметы — не ваша забота. К Мирочке
ходят профильные учителя, и она очень неплохо успевает по всем дисциплинам.
Школьные предметы — не ваша забота. К Мирочке
ходят профильные учителя, и она очень неплохо успевает по всем дисциплинам.
Но как она держится, как разговаривает, как ходит! Девочка кошмарно
запущена. Во весь рот зевает, даже не прикрываясь ладонью. Когда икнет,
говорит: «Икотка-икотка, беги на Федотку». Если кто-то чихает, желает
доброго здоровья. Представляете?
Николас сочувственно покивал.
— Я бы хотела, чтобы уже к Новому году ее можно было вывозить в свет.
Он с трудом сдержал улыбку, представив этот «свет»: вчерашних завмагов,
райкомовских работников и бухгалтеров, изображающих из себя салон Анны
Павловны Шерер.
— Но еще до того, в ближайший вторник, Мирочку ждет первое серьезное
испытание. Отец решил устроить прием в честь ее дня рождения. Соберется
много гостей. Она не должна ударить лицом в грязь. Как вы думаете, сэр
Николас, многого ли вы сумеете добиться за столь короткий срок?
Он озабоченно покачал головой и нахмурил лоб, как это делает ДЭЗовский
сантехник, когда говорит: «Ну не знаю, командир, сам гляди, работы тут
много, а у меня смена кончается».
Окончательно входя в роль, сказал:
— Сделаем. Зевать она будет с закрытым ртом, это я вам гарантирую.
Кстати, сколько вашему ребенку лет?
Ответ был неожиданным:
— Через три дня исполнится восемнадцать.
Вот тебе на! Хозяйка выглядела максимум лет на тридцать.
Инга Сергеевна улыбнулась, правильно истолковав удивление собеседника в
лестном для себя смысле.
— Вы думали, что Мирочка моя дочь? Нет-нет, это дочь моего мужа. Там
целая романтическая история… — Госпожа Куценко сделала неопределенный
жест, однако от пояснений воздержалась, вместо этого сочла нужным сообщить.
— Вместе мы живем совсем недавно, но я успела полюбить Миру как родную дочь.
За окном раздался шелест колес по гравию, и лицо хозяйки просветлело.
— Это муж! Он ненадолго, скоро снова уедет по делам, но я хочу, чтобы
он на вас взглянул. Посидите, пожалуйста.
И вышла, оставив Фандорина одного.
Вежливей было бы сказать: «я хочу вас познакомить», мысленно поправил
он работодательницу и сам усмехнулся — надо же, учитель изящных манер. Не
поменять ли профессию? Пятьсот долларов в неделю на всем готовом, плохо ли?
Госпожа Куценко вернулась в гостиную, сопровождаемая невысоким мужчиной
лет сорока пяти — пятидесяти с некрасивым, но, пожалуй, значительным лицом:
высокий лоб, бугристый плешивый череп, внимательные глаза за толстыми
стеклами и неожиданно сочный, толстогубый рот.
Так-так, вычислил Николас. История семьи угадывалась без большого
труда. Этот самый Куценко несколько лет назад разбогател, женился на молодой
фифе, а прежнюю подругу дней своих суровых, как это водится у мужчин
предклимактерического возраста, отправил в отставку.