А так, без домашнего репетитора,
чувствуешь себя с новым поколением каким-то иностранцем.
На столике вместо обычных журналов лежали альбомы с репродукциями.
Репин, Васнецов, Лансере, Борисов-Мусатов.
Полистал немного. Хорошо раньше художники писали, не то что нынешние.
— Шит-мерд-шайзе! — Секретарша бросила зеркальце на стол. — Не розовый,
абсолютно!
Выскочила из-за стола, убежала в коридор, сердито топоча каблучками.
Истеричка. Ведет себя, будто она здесь одна. Или носом чует, у кого
есть деньги, а у кого их нет? Которые без денег для нее не люди.
А я теперь и есть не вполне человек, сказал себе Собкор, и внутри у
него все затрепетало, потому что приближался Миг Истины, высокоторжественный
момент Принятия Решения. Тут следовало положиться на первое впечатление, не
искаженное фильтром логики и предубеждения, прислушаться к голосу
собственного сердца, которое есть частица Бога. Не шутки ведь, человеческая
жизнь на весы положена, пускай даже человечишко гад и обманщик. Права на
ошибку нет, слишком высока и страшна возложенная ответственность.
Собкор поднялся и, коротко постучав, открыл дубовую дверь.
Кабинет у «президента волшебного государства» был просто тошнотворный.
Во-первых, огромный монитор на столе (это у них, новых русских, такая мода —
чем больше пластмассовый ящик, тем, как они выражаются, «круче»). Во-вторых,
на стене висел старинный портрет какого-то царского чиновника в вицмундире
(тоже мода, любой прощелыга нынче — непременно столбовой дворянин и кичится
аристократическими предками). В-третьих — какие-то застекленные дипломы
(насмотрелись, низкопоклонники, голливудских фильмов). А венец всему —
маленький баскетбольный щит в углу. Яппи доморощенный!
И у самого видок соответствующий. Гладкомордый, подтянутый, с
аккуратным пробором, в твидовом пиджачке, из кармана торчит платочек в тон
галстучку. Фитнес-центр, гольф-клуб, искусственный загар, тьфу!
Н.Фандорин быстро повернул свой монитор-переросток, чтобы вошедший не
увидел даже краешек экрана (знать, есть что скрывать!), и поднялся. Ну и
дылда — метра два, вряд ли меньше. Губы магистра механически растянулись в
улыбке, однако в серых глазах читалось недвусмысленное: принес же тебя черт.
Еще бы! Ведь в эту самую минуту решалась судьба Данилы Фондорина.
Сумеет ли юный сержант Семеновского полка попасть в камер-секретари к
супруге наследника престола, будущей великой императрице. Для этого нужно
было пройти испытание — разгадать хитроумную загадку, предложенную
Екатериной Алексеевной. При неудаче Данила попадал на гауптвахту, откуда не
так-то просто выбраться, а играющий терял очки и время.
Странное занятие для сорокалетнего отца семейства — сочинять
компьютерные игры, да еще в рабочее время.
Добро бы на заказ, а то
исключительно для собственного удовольствия. Кому еще могут быть интересны
квесты и бродилки, героями которых являются твои предки, все эти присыпанные
песками времени фон Дорны, Фондорины и Фандорины, секунд-майоры,
камер-секретари, статские советники? Вот, может быть, когда сын подрастет…
Ах, если б получше разбираться в программировании, да иметь
высококлассную аппаратуру, тогда можно было бы создать полноценную игру с
анимацией и умопомрачительными эффектами, а так приходилось довольствоваться
чем-то вроде диафильма. Молодую Екатерину Ника сосканировал с портрета
Торелли, только убрал царскую корону. Даниле досталось лицо романтического
красавца Ланского — изображений далекого предка в семье не сохранилось. Бог
знает, как Данила Ларионович выглядел: на самом деле.
От екатерининского камер-секретаря уцелела одна-единственная реликвия,
листок с росчерком: «Вечно признательна. Екатерина». Летописец рода, Исаакий
Самсонович Фандорин, живший в первой половине девятнадцатого столетия,
сопроводил знаменательный документ сухой припиской: «Собственноручная
роспись ЕИВ государыни императрицы Екатерины Великой», воздержавшись от
каких-либо комментариев. Может, вовсе и не Даниле сулила вечную
признательность Новая Семирамида — это уж были Никины предположения, хоть и
вполне правдоподобные, если учесть близость предка к всероссийской
самодержице.
За что признательна — вот вопрос, ответ на который теперь, два с лишним
века спустя, сыщется разве что в игре «Камер-секретарь». Никакой
ответственности и полный простор для фантазии, то есть абсолютная
противоположность всему, чему учили Николаса Фандорина в Кембриджском
университете. Жалкая участь для магистра истории: вместо того чтобы стать
серьезным исследователем, превратиться в сочинителя псевдоисторических
сказок. Но, поразительная штука (в этом Ника мог признаться разве что самому
себе), сказки занимали его воображение гораздо больше, чем научно доказанные
факты.
Скрестятся ли судьбы семеновца и великой княгини, получит ли Данила
возможность оказать Екатерине таинственную услугу, которая, быть может,
изменит ход российской истории, — вот к какому нешуточному перепутью
подобрался Николас Фандорин, когда дверь кабинета вдруг распахнулась и на
пороге возник сутулый человек в мешковатом костюме из давно позабытого
синтетического материала (кажется, он назывался «кримплен»), с подложенными
плечами и широкими, острыми лацканами — просто ходячий привет из
семидесятых.
— Вы ко мне? — глупо спросил Фандорин (ну конечно к тебе, к кому же
еще?) и стыдливым школярским движением повернул к себе монитор, чтобы
человечек не увидел Данилу (вид сзади) и Екатерину Алексеевну (анфас).