Фесс как раз задумался, не пора ли заглянуть в один из склепов, когда его взгляд упал на странным образом совершенно целый, сохранившийся в неприкосновенности кусок стены. Его явно защищало какое?то заклятье, наложенное во времена более древние, чем возник сам царственный Эбин. Некромант уже успел углубиться в лабиринт склепов, здешним постройкам было не меньше тысячи лет, а то и поболее.
Кэр Лаэда остановился перед стеной.
Непонятно, кто наложил это заклятье, такое стойкое, продержавшееся все эти века, непонятно, зачем он это сделал — потому что открывшееся Фессу зрелище выглядело более чем неприглядно.
На гладкой, словно только что высохшей глине Фесс увидел искусно выписанную сцену — вереницы человеческих фигурок, бредущих с шести сторон к центру, где возвышалась странная скала красного цвета, цвета запёкшейся крови. На вершине её застыла, воздев руки, фигура, громадная, раз в десять больше остальных изображённых на картине. Собственно говоря, это ещё ни о чем не говорило — правители любили, чтобы их запечатлевали в образах великанов, в то время как подданные представлялись настоящими пигмеями; однако на сей раз художник изобразил не древнего властителя — из?под его кисти появилось шестирукое чудище, сжимавшее в одной паре рук два меча, в другой — средней — два скребка и, наконец, в нижней паре рук великан держал пару широких чаш. Мечи рубили покорно двигавшихся навстречу смерти маленьких человечков, скребки заняты были сбрасыванием искрошенных останков в чаши. Шестирукое чудище стояло лицом к зрителю, и Фесс невольно вздрогнул — столь отвратительные, отталкивающие черты не приснились бы и в дурном сне. Художник, похоже, специально раздул голову, стараясь не упустить ни одной, даже мельчайшей чёрточки. И получилась шишковатая, бугристая голова, шесть глаз, протянувшихся поясом от уха до уха, какие?то змеевидные отростки, торчащие из щёк, от уголков рта. Жуткая ухмылка, с которой монстр взирал на собственную кровавую работу, ввела бы в трепет самого приснопамятного отца Этлау.
Что всё это значит? Фессу никогда не приходилось слышать о таких страшилищах. Вивлиофики ордосской Академии хранили молчание. Впрочем, он не мог утверждать, что прочёл каждый труд по древней монстрологии. Не исключено, что более современные компиляции просто упустили этот момент…
Но какое отношение имеет эта картина к этому могильнику? Пусть даже некогда какой?то могущественный чародей потратил немало сил, чтобы уберечь её от губительного времени?
Или это предупреждение? Что один из таких монстров погребён где?то здесь? Такая мысль напрашивалась сама собой.
Впрочем, он не мог утверждать, что прочёл каждый труд по древней монстрологии. Не исключено, что более современные компиляции просто упустили этот момент…
Но какое отношение имеет эта картина к этому могильнику? Пусть даже некогда какой?то могущественный чародей потратил немало сил, чтобы уберечь её от губительного времени?
Или это предупреждение? Что один из таких монстров погребён где?то здесь? Такая мысль напрашивалась сама собой. Что ж, увидим…
Фесс двинулся дальше. Он миновал ещё три или четыре «квартала», когда ему попалась вторая картина, также прекрасно сохранившаяся. И вот тут, как следует вглядевшись, вздрогнул уже не Фесс — вздрогнул Кэр Лаэда.
Знакомое уже шестирукое чудище изображено было вместе с ещё двумя: одно из них, такого же роста, более чем походило на великана?дуотта, второе…
Второе выглядело точь?в?точь как та крылатая тварь, памятная Фессу ещё по склепу в подземельях Кутула!
Некромант замер, словно поражённый громом. Какая связь между Мельином и Эвиалом? Чьи руки выковали эту чудовищную цепь? Когда и почему встали в один строй дуотты, крылатый ужас Мельина и это неведомое шестирукое страшилище? Когда это случилось? Войны Быка и Волка? Быть может, память о тех годах покрыта мраком кровавых туманов. Кто сумел сохранить здесь эти изображения? И если, как предполагает он, Фесс, весь этот могильник расположен вокруг гробницы того шестирукого кошмара — то кто нарисовал эти картины9 И что они — предостережение живым или просто часть древних погребальных ритуалов?..
Он присмотрелся к гробнице с картиной. Ничего особенного, низкая глинобитная постройка без окон, с узкой щелью входа, куда надо протискиваться боком.
Против обычая всех и всяческих народов, вход в склеп заложен не был. Однако края щели покрывали царапины, оставленные словно пятипалой когтистой лапой. Словно кто?то отчаянно пытался удержаться на поверхности, в то время как другие силы неумолимо затаскивали его во тьму погребального покоя. Конечно, следы можно было истолковать и иначе: кто?то рвался на волю из тесного и тёмного склепа, пытаясь превозмочь сопротивление затаившихся в глубине склепа неведомых врагов.
Осенённый внезапной догадкой, Фесс бегом бросился назад, по пути торопливо осмотрев входы в другие склепы.
Задыхаясь, он остановился перед первой картиной с шестируким чудовищем.
Так и есть — те же следы когтей вдоль краёв входного проёма. Следы, которых не было ни на одной «обычной» гробнице.
Что всё это значит?!..