Инквизиторы слушали его, словно соловья. Секретарь строчил, как заведённый, то и дело смахивая со лба крупные капли пота — очевидно, до смерти боясь упустить хоть слово.
— Продолжайте, обвиняемый, — одобрительно кивнул Этлау. — Помните, вы в руках суда справедливого, немстительного.
— Я сопротивлялся… но потом, по мере того, как мой… спор… со святыми братьями становился всё ожесточённее, я мало?помалу преклонял свой слух к Её словам…
— Позвольте вопрос! — так и подскочил ещё один инквизитор, толстый, одышливый. — Господин председатель, господа следствие… какова была причина вашего… гм… спора со святыми братьями?
— Частично причиной послужило Её наущение, — тотчас ответил некромант, стараясь не переиграть. — Но немалую толику внесло и моё тщеславие, смешанное с гордыней. , в чём мне теперь приходится признаться.
Взгляд Этлау так и буравил Фесса, и некромант понял, что идёт сейчас по волоску. Поверят ли они в его слова? Поверят ли в его страх, в его ужас перед пытками и мукой? Конечно, он страшится этого… но поверят ли они, что он так быстро сломался? Не попытался даже разыграть из себя героя?
— Воистину, радуется моё сердце, — медленно проговорил Этлау, по?прежнему не сводя с Фесса пристального взора. — Радуется оно, встречая столь высокую готовность раскрыть все тайны той Сущности, что грозит нам всем. И лишь одно заботит меня — милостивый государь Неясыть дрался до конца, без счёту убивая святых братьев, и не сдавался, даже когда дело складывалось для него практически безнадёжно Поэтому и хочется узнать, чем руководствуется обвиняемый, столь быстро и охотно изъявив желание сотрудничать со следствием?..
— А чего же тут удивительного? — Фесс постарался усмехнуться как можно циничнее. — Преподобные отцы обладают на редкость убедительными аргументами. — Он дёрнул головой, указывая на окружающую его устрашающую машинерию. — Какой смысл запираться? Пыток не может выдержать никто. Те, кто смог, очевидно, попали в руки неумелых палачей, убивших их ещё до того, как оказался перейдён рубеж. На подобную удачу мне рассчитывать не приходится. Умереть я всегда успею. Этлау прищурился. По лицу его ничего невозможно было прочитать.
— Ну хорошо. Обвиняемый, вы можете продолжать. Чей вопрос следующий, господа следствие?..
Вопросы не замедлили последовать. Фесса выспрашивали обо всём, что случилось с ним за всё время, прошедшее после того, как он покинул ордосскую Академию. Он отвечал как мог подробно. Он не лгал — он говорил полуправду. По его словам выходило, что целей Сущности он не понимал, что Её приказы были непредсказуемы и зачастую непонятны ему самому. Так, на них, эти приказы, он свалил всё происшедшее в деревне Кривой Ручей. Мол, это именно Тьма приказала ему не уничтожать ведьму, а помочь ей.
— Но кто же тогда произнёс это заклинание, вызвавшее к жизни такую орду неупокоенных? — настаивал инквизитор.
— Ведьма, — честно ответил Фесс
— Он говорит правду, — неожиданно сказал Этлау. — Это я запомнил очень хорошо. Мы были уже неподалёку… как, бесспорно, известно отцу Мэттью и ещё ряду преподобных отцов, сегодня здесь присутствующих. Заклятье произнесла ведьма.
— А потом мы пытались остановить эту орду! — с жаром воскликнул Фесс.
Заклятье произнесла ведьма.
— А потом мы пытались остановить эту орду! — с жаром воскликнул Фесс. — Мы дрались до конца! Хотя Она приказала нам немедленно убираться оттуда!
— И вы смогли одолеть Её прямой приказ? — Этлау вновь сощурился.
— Тогда ещё — смог, — ответил Фесс. — Потом… потом, наверное, уже бы не сумел. Как, случилось, например, в Салладоре.
— Как Сущность отвечала на прямое невыполнение Её приказов? — спросил отец Мэттью.
— Как отвечала… Силы становилось меньше, из?за чего в конце концов я и оказался здесь. — Фесс опягь же постарался, чтобы это прозвучало в достаточной степени сокрушённо.
— То есть Сущность фактически отказалась от своего верного слуги? — мгновенно спросил Этлау, и его глаза зло блеснули.
— Откуда ж мне знать. — Фесс понял, что совершил ошибку. — Наверное, я оказался для неё недостаточно хорош. Быть может, она на самом деле отступилась ст меня. Но… если это так… могу ли я рассчитывать на помилование? — добавил он, подпуская немного дрожи в голос.
— Это предстоит решить высокому суду, — невозмутимо ответил Этлау. — Задавайте ваши вопросы, господа…
Казалось, этот допрос никогда не кончится. Некроманту пришлось рассказать о многом. Правда, говорил он исключительно о себе, не называя ни одного имени, избегая упоминать даже Правда, Сугутора и Рысь — кто знает, а вдруг, он же не видел их мёртвыми… Всё случившееся — и истребление заслона святых братьев в эгестских болотах, и «соблазнение» Эбенезера Джайлза, и безумный прорыв в Эгест — он выдавал за исполнение Её приказов, а на справедливые замечания судей, что эти приказы (особенно приказ «отомстить за Джайлза») лишены всякой логики, отвечал лишь, что, мол, пути Её неисповедимы, и не человеческому разуму постигнуть их.
Наконец он совсем охрип.
— Воды дали бы, что ли, — проворчал он, ни к кому в отдельности не обращаясь.
Подпалачик принес ему воды — в черпаке на длинной ручке. Инквизиторы меж тем переглядывались, о чём?то негромко переговариваясь. Вконец замученный секретарь беспрерывно утирал пот со лба и массировал кисти.