И выла, выла, безостановочно выла где?то совсем рядом невидимая тварь, парализованная болью, на время смятая и сломленная ею. Она, конечно, поднимется. Не так?то просто убить призрака, даже зачарованным магическим артефактом. Но это случится пока ещё не сейчас. Время есть. Пусть немного, но есть. И пусть сила белой перчатки изливается сейчас в несчастный мир, наделяя всё новой и новой мощью сотворённого Зверя, — он, Император, вытягивал себя и Тайде наверх, к свету.
…Шахта закончилась низким подвальным залом. Пусто. Ни души. Медленно угасают факелы. Хозяева этого места — неважно уже, облечённые плотью или бестелесные — дали бой и проиграли. Обманули сами себя. Они получили Зверя — но не той мощи и злобы, на которую рассчитывали. И кто знает, может, тем самым он, Император, сослужил великую службу этому миру?
Левая рука уже ничего не чувствовала. Жар огня пробился даже сквозь магическую защиту. Волшебство милосердно перекрыло дорогу боли, иначе бы он, Император, так и остался там, внизу, на вечные времена.
Он медленно вышел к пирсу. Крепость была покинута. Бежали все, кто только мог. В опустевших стенах оставалось только отчаяние. Отчаяние теней, отчаяние, злоба и гнев, которые — знал Император — непременно взойдут отравленными всходами.
Не так?то просто убить призрака…
С небес рванулась здоровенная летучая мышь, чуть ли не камнем ударилась о доски настила, обернулась Эфраимом.
— Высокий человек… — просипел вампир. — Ты…
— Сможешь поднять нас обоих, Эфраим? И унести как можно дальше отсюда? На этом твоя служба окончится. Даю тебе слово.
— Могу… — прежним свистящим шёпотом отозвался упырь. И точно — спустя миг Император и Тайде уже поднимались в ночное небо. А далеко?далеко на востоке край горизонта начинал медленно светлеть. Подступало утро.
Гпава пятая
САЛЛАДОР
НЕКРОМАНТ В КОЛЬЦЕ
Скамары кинулись на «очищенный» некрополь, как стая голодных воронов на поле кровавой битвы. Фесс даже не стал на это смотреть. Никакой добропорядочный некромант по доброй воле не согласится на бессмысленное, наживы ради, осквернение гробниц. На сей раз он выполнил обещанное разбойникам, но… Черноволосая эльфийка осторожно коснулась его плеча — словно гибкая лесная ветка.
— Я чувствую недоброе, — голос её задрожал, глаза набрякли слезами. — Мне кажется… пора уходить. И чем скорее, тем лучше.
— Я знаю, — выдохнул Фесс. — Некрополи не любят, когда с ними обращаются таким образом. Но за скамаров я спокоен. Во всяком случае, пока не пробудились… — Он осёкся, потому что именно в этот момент песок под его ногами вздрогнул, а внутреннего слуха достиг неразличимый для прочих глухой не то стон, не то рёв. Полный, впрочем, не угрозы, а смертной муки и неизбывного желания отомстить. Однако он шёл как раз оттуда, где в подземной крипте стояли три исполинских нечеловеческих саркофага, а меж ними — один совсем небольшой по сравнению с ними, но чью крышку крепили к полу толстенные якорные цепи.
Длилось это несколько мгновений, не более; потом всё утихло.
Фесс облегчённо вытер пот со лба. Нет, хранящие некрополь заклинания пока ещё крепки. Дремлющие здесь бестии, кем бы они ни были, вырваться на свободу пока что не могут.
Пока что не могут… Но неужели салладорцы оказались настолько глупы, что всерьёз попытались взломать древние чары, хранящие покой их собственной страны? Или думали найти способ отвести беду от своих владений, натравить пробуждённых на соседей?
От некрополя скакала, торопя коней, небольшая кучка всадников.
Главарь скамаров собственной персоной и его ближние телохранители.
— Ну, спасибо тебе, некромант, — разбойничий вожак ловко соскочил с лошади и протянул магу руку. — Выполнил ты своё Слово. Недаром говорят — Слово некроманта крепче камня. Выходит, не врали. Возьми от меня вот это — на память. Это, разумеется, кроме того золота, что сможешь унести или увезти, — разбойник хохотнул. — Видишь, каким я добрым бываю, если удача в руки плывёт!
Он показно?широким движением сбросил тряпицу, и на мозолистой крепкой ладони засверкало кольцо. Из красного салладорского золота. Широкое, тяжёлое, по внешней стороне вились тонкие гномьи руны, в оправе — смыкающемся кулаке — мелькнул искусно обработанный рубин, выполненный в виде человеческого черепа.
— Мне принесли, — небрежно пояснил скамар. — Из своей доли отдаю. Как увидел, сразу понял — оно, для чародея нашего подарок! Всё остальное, что сам себе наберёшь — это добыча, её и спустишь, и на девок промотаешь, — он скабрёзно подмигнул холодно молчавшей эльфийке, — а подарок — он подарок и есть. С ним?то настоящие люди никогда не расстанутся. Храни, некромант. Носи на память о вольных скамарах. Позвал бы я тебя с нами вернуться да навсегда в наших краях остаться, но знаю — тебе покоя на одном месте не будет, всё странствовать тебя тянуть станет… ладно, ещё потолковать время будет. Мне возвращаться пора, а то как бы мои молодцы кровь друг другу не пустили, — разбойник гибким движением взлетел в седло, дал коню шпоры. — Увидимся, чародей!..
— Уже нет, — глядя вслед скамару, вдруг сказала черноволосая эльфийка. — Печать на нём, Неясыть… ты почувствовал?