— Может быть, тогда здесь ещё не верили в Спасителя?
— Иногда мне кажется, что тогда не было ещё и самого Спасителя, — мрачно пошутил вампир. — Просто никогда ещё в Эвиале Инквизиция не обретала столь непомерной мощи. Противостоять ей становится просто невозможно.
Противостоять ей становится просто невозможно.
— Как это связано с моим поиском?
— Напрямую, высокий человек, самым что ни на есть прямым образом. Я считаю, что похитившие твою эльфийку каким?то образом собираются это использовать.
— Как?! И каким образом? — фыркнул Император.
Вампир огляделся по сторонам, шагнул ближе к костру, стараясь тем не менее, чтобы ни одна искра не коснулась бы его плаща. Его голос в сознании Императора зазвучал глуше, словно Эфраим перешёл на шёпот.
— Что они хотели от тебя, высокий человек? Чтобы ты привёл в действие белую перчатку на твоей левой руке? И не так, как со мной, а на полную мощь. Поверь мне, старому Эфраиму, видевшему немало артефактов, — если ты высвободишь всё, что кроется в ней, — миру Эвиала придется уповать только на Спасителя.
— Ой ли? — не поверил Император. — Эфраим, эта штука бывала в бою. И, поверь, были моменты, когда мне хотелось… чтобы она оказалась бы помогущественнее. Это спасло бы жизни сотням моих преданных солдат.
— Она более чем могущественна, высокий человек. Более чем. Это превышает моё разумение, тот факт, что она попала к тебе. Скорее всего вручившие её тебе сами не представляли пределы её истинной силы.
Император пожал плечами. Зыбко, как туман. Рассуждениям вампира грош цена, если только…
— Высокий человек, — сказал Эфраим, прижимая руки к груди совершенно человеческим жестом. — Призраки не случайно ведут тебя к пиратам. Там с некоторых пор пребывают — инкогнито, разумеется, — двое или трое высших иерархов Святой Инквизиции.
Что задумали аркинские губители, я сказать тебе не могу. Что означает их связь с морскими разбойниками и нету ли в этом какого?то ещё и третьего смысла, но дело в том, что обычную магию инквизиторы смогут погасить. Обычную, но — не предельную для этой перчатки. Призраки решили вынудить тебя шагнуть за грань мыслимого и немыслимого другими средствами. Во всяком случае, это лучшее объяснение, что у меня есть. Другого мой слабый разум пока ещё не измыслил.
— Тогда будем полагаться на меч, а не на магию, — отрезал Император, однако просто так отмахнуться от слов вампира, конечно же, было невозможно. Врать? — какой смысл, если только всё это не есть хитроумная западня, устроенная теми самыми призраками. Но этого не проверишь — пока не дойдёт до дела. В любом случае — он, Император, обречён идти всё вперёд и вперёд, пока не найдёт Тайде. Он не повернёт и не остановится, точнее, остановится, только упав мёртвым, как бы выспренно это ни звучало.
— Ты хочешь мне что?то посоветовать, Эфраим? — напрямик спросил Император.
Вампир отрицательно покачал головой.
— Ты не создан для того, чтобы выслушивать советы, высокий человек. Гордость твоя больше твоей собственной жизни. Но если ты хочешь победить — я бы поостерёгся идти на этот бой в одиночку. Подожди. У тебя есть время — твоей эльфийке ничто не угрожает, она — приманка, что должна привести тебя в западню. Хотя я удивляюсь тебе, человек, — долг и честь не пустые слова для тебя… ты был правителем, большим правителем, и бросил всё, пошёл за своей эльфийкой, хотя, наверное, мог бы поймать в лесах ещё немало таких…
Император поморщился. Вампир вновь угодил в больное место, то, о чем правитель Мельина старался вспоминать пореже.
Что у него дома, что с Империей, что с Мельином?.. Справился ли Тарвус, не подняла ли мятеж Радуга, не напали ли пираты, удержался ли хрупкий мир с теми же гномами, не вторглась ли откуда?нибудь не?людь?.. Хотя, с другой стороны, что толку в этих рассуждениях? Ты принял решение, ты оставил Империю, бросил всех, кто доверял тебе, кто шёл за твоим именем и за твоим стягом, и теперь откуда ты знаешь, что они так же бестрепетно пойдут за Тарвусрм?.
.
Если бы ты дал себе труд хоть немного подумать, Император, ты не шагнул бы в Разлом. Ты пожертвовал бы своей любовью, или, точнее, тем, что ты называешь любовью, а другие люди назвали бы безумием, но зато недобитые волшебники не дерзнули бы Поднять голову. Радуга осталась бы покорной, и не рванулся бы со всех сторон на ослабевшую исполинскую Империю сонм молодых и алчных хищников.
Но ты сделал выбор, Император. И хотя ты постоянно, словно заклинание, твердишь: «Империя там, где её Император», ты отлично знаешь, что это не так. Империя там, где в поте лица добывают свой хлеб мириады её подданных, те самые, чьи сыновья охотно становятся в строй легионов, чтобы завоевать победы его, Императора, именем и во имя его.
Вампир был прав. В который уже раз и кругом прав.
— Так что же мне делать? — Император постарался, чтобы вопрос прозвучал не слишком беспомощно.
— Собрать войско, — уверенно и без тени сомнений ответил вампир. — Высокий человек, ты — прирождённый правитель, повелитель, владыка. Такому, как ты, не составит труда объединить под своей рукой тех, что беспорядочно мотаются вдоль побережий, не примкнув ни к пиратам, ни к тем, кто охотится за ними. Возглавь их, человек, и тогда…