— Не, допрашивать я его не буду, — покачал головой Фесс. — Нам это уже ни к чему. Мне сей человечек совсем для другого нужен. Ты, почтенный, ежели по прошествии малого времени вопли да крики истошные из моей пирамиды услышишь — не пугайся, это я со святого брата шкурку медленно снимать стану.
Инквизитор взбулькнул и стал заваливаться на бок. Глаза у него закатились.
— Дай пару раз по морде — тотчас очухается, — небрежно посоветовал скамарский вожак.
— А вы в оба глаза смотрите, как бы серые своего выручать не полезли, — заметил некромант.
— Не волнуйся, чародей, не полезут. Шакалы они, не воины. Делай своё дело, не начнут они ничего, пока собственный их план такое не укажет. Тогда — да, тогда полезут. Да так, что только держись.
— Значит, надо мне торопиться.
Приведённый в чувство несколькими звонкими оплеухами инквизитор, наконец, похоже, осознавший, что ему уготовано, казалось, совершенно обезумел. Ему не связывали руки, не сковывали ноги — не было нужды. Он и так волочился, словно тряпичная кукла. Зрачки заполнили всю радужку, и в глазах солдата сейчас не читалось ничего, кроме лишь чистого, незамутнённого ужаса. Изо рта у него свешивалась тягучая струйка липкой слюны.
Эльфийка, едва завидев возвращающегося Фесса с пленником, сама не выдержала — несмотря на прославленную сдержанность и даже холодность Перворождённых, бросилась навстречу, порывисто закинула руки Фессу на шею, обняла, крепко прижалась. Дивно?шелковистые волосы мягко, точно тёплая волна, коснулись щеки некроманта, по сравнению с этими волосами даже самый тонко выделанный шёлк показался бы грубой дерюгой. Тонкие лесные ароматы, от которых кружится голова… и скорбное лицо Рыси, с укором глядящее на погубившего её некроманта.
Словно засмущавшись, эльфийка поспешно отстранилась, потупилась.
Фессу тоже пришлось сделать вид, что он ничего не заметил. Приподнял обеспамятовавшего солдата, встряхнул. Оружие — короткий кинжал, запасной нож — успели забрать скамары, и теперь некромант принялся стаскивать с пленного доспехи. Тот не сопротивлялся, лишившись сил от страха.
— Что ты с ним собираешься делать? — брезгливо поморщилась эльфийка.
— То, что тебе видеть никак не стоит, — отозвался
некромант. Сейчас он был занят тем, что связывал пленного обрывками инквизиторского серого плаща.
— Пытать? — выдохнула Миройя.
Фесс не ответил. Какой смысл отвечать на изначально не имеющие смысла вопросы? Некромантия не нуждается в пытках как средстве выпытать что?то. Она нуждается в ритуальном мучительстве, причинении боли, причём строго определённым путём, иначе всё это будет совершенно бесполезным. Мучительстве без чувств и эмоций, не экстазе маньяка — нет, хладнокровии хирурга, делающего сложнейшую операцию.
И за всё это быть им, некромантам, проклятыми во веки веков, исправно служить пугалом для всех и каждого, синонимом бессмысленного и безжалостного зла, чистого, незамутнённого зла, чинимого из одного лишь безумного желания его чинить.
О, если бы они могли, подобно стихийным магам, черпать Силу в буйстве ветра, в жаре огня, в рокоте волн или в спокойном, величавом молчании земли!., или пусть даже и во смертной тени — но без этих жутких ритуалов.
Воистину, чем дальше — тем больше. Судьба некроманта — идти по самому краю, по дороге в бездну, освещая себе путь неярким фонариком — так, чтобы остальные видели бы его и ни в коем случае не последовали бы его путём.
, или пусть даже и во смертной тени — но без этих жутких ритуалов.
Воистину, чем дальше — тем больше. Судьба некроманта — идти по самому краю, по дороге в бездну, освещая себе путь неярким фонариком — так, чтобы остальные видели бы его и ни в коем случае не последовали бы его путём.
Спустя некоторое время полураздетый пленник оказался в самой середине старательно перечерченной под новую задачу магической фигуры. В ход вновь пошли запасы ингредиентов из сумки некроманта — ингредиентов этих, кстати, оставалось не так уж много, и что Фесс станет делать, когда сумка его опустеет?..
— Ну вот, — медленно проговорил некромант, глядя на скорчившегося человека. — Вот и сделал дело. Теперь ничего. Теперь вырвемся. Даже если Этлау свой амулет в ход пустит…
— Ты о чём? — осторожно поинтересовалась эльфийка. — Какой амулет?
— Если Этлау загнобит магию, — так же медленно продолжал Фесс, — скамары наверняка вырвутся. Я не сомневаюсь. И вы вместе с ними.
— Загнобит магию? Да разве такое возможно?! — поразилась ученица Вейде.
— Теперь, увы, да.
— И что, все инквизиторы на такое способны? — теперь в голосе Миройи звучал неприкрытый ужас.
— К счастью, нет, — успокоил эльфийку молодой чародей. — Только Этлау. Был ещё один, да, гм… с ним беда приключилась, больше не может.
— Беда? Какая- беда?
— — Съели его, понимаешь, вот ведь какие истории странные порой приключаются… — Фесс изобразил балаганно?зловещую улыбку.
— Съели… твои съели?
— Мои, — кивнул Фесс. — Выхода другого не было. Это когда в Эгесте дрались. И когда Рысь… ну, ты понимаешь… — Он умолк.
— Отец Марк? — прищурилась эльфийка.
— Он самый. Крепок был, никак иначе взять не удалось.
— Королева Вейде была очень встревожена… — тихонько сказала Миройя.