Кицум позволил себе лёгкую улыбку. Всё ясно. Ничего нового. Но, если законы власти одинаковы в этих мирах (которые и в самом деле гораздо больше похожи на разные страны, чем именно на различные миры), то маг?чародей Анэто сейчас очень крупно проиграл. Если, конечно, происходящее не есть часть его собственного плана, какой?то иной, гораздо более крупной игры..
Кицум видел Светлого мага. Анэто никак не походил на прекраснодушного чудака, не ведающего, с какой стороны хлеб намазан маслом. Скорее ух он живо напоминал одного из Патриархов Серой Лиги. Такой ничего зря и необдуманно говорить не станет.
— … Нельзя также не отметить, что — буду откровеннее! — святые братья оказали нам большую услугу, сняв с нас самих тяжёлое бремя. Ведь предавшийся Тьме Джайлз мог оказаться страшным оружием в Её руках, и… как бы ни ужасно это звучало, Инквизиция в данном случае имела все основания спешить.
Я понимаю, дорогие друзья, долгие годы противостояния со святыми братьями не могли не наложить отпечатка на ваше восприятие случившегося. Но призываю вас подойти к происшедшему не с мерками обычных смертных, не в терминах возмездия и отмщения. Мы предпринимаем тактическое отступление — с тем, чтобы выиграть главную битву. Тем не менее могу уверить всех собравшихся здесь, что ваш гнев мне полностью и совершенно понятен. Я тоже человек, и мне тоже доводилось терять друзей. Тем более горько, когда… когда происходит такое…
Голос Анэто чуть дрогнул. Кицум презрительно усмехнулся — маг был хорошим актёром, но у него за плечами не было нескольких десятков лет в Серой Лиге, когда смерть идёт за тобой каждый день, каждый час и выживают только лучшие из лучших.
— Теперь я готов слушать вас, — раздалось тем временем. — Господа маги, я прошу — гневные филиппики произносить не надо. Не надо называть меня соглашателем и предателем. Не надо говорить, что я торгую жизнями моих учеников, — а ведь, не забывайте, Джайлз был магом Воздуха, магом одной с мною стихии, и для меня это во многом вопрос и личной чести. Не надо гнева, господа маги. У вас будут возможности ответить мне, если вы считаете мой поступок низостью. Белый Совет — не диктатура. Если большинство магов, как вам прекрасно известно, выступит с заявлением, что Анэто не достоин больше занимать сей пост, — я покину его в полном соответствии с Уложением.
Ещё раз — я не диктатор, не тиран и не властолюбец. Я всегда буду готов служить Свету — неважно, в каком качестве. Если потребуется — рядовым лекарем на поле битвы. Когда?то, — Анэто позволил себе лёгкий смешок, — я именно с этого начинал. Учеником лекаря… Впрочем, сегодня у нас не вечер воспоминаний. Я готов слушать вас, друзья и соратники.
Скрип стула, негромкое бульканье воды. И затем — вздох, шелест тяжёлого плаща. Поднялся кто?то из сидевших.
— Милорд ректор, вы, наверное, не помните меня… — произнёс густой низкий бас. — Я…
— Отчего ж, — быстро вставил Анэто. — Диргон из Амфали, стихия Воды. Вышел из стен Академии пятнадцать лет назад, прославился добросердечием, благотворительностью и своей помощью бедным. Уже дважды избирался главой городской гильдии магов Эгеста. Говори, Диргон. Я слушаю.
— Благодарю вас, милорд. Вы всё сказали правильно, умно и хорошо, но… Милорд, более всего на свете я ценил свободу мыслить, верить и говорить по велению собственного сердца. Да простит меня достопочтенная миледи Мегана, я не являюсь ярым приверженцем Церкви Спасителя…
— Не вижу, отчего это должно мешать нам, — вмешалась Мегана. — Я не столь хорошо знаю тебя, почтенный Диргон, но скажу — к вере никого нельзя принудить силой, Спаситель сам знает, когда душа каждого должна повернуться к нему… поэтому продолжай, пожалуйста. Вопросы веры сегодня не обсуждаются.
— Благодарю достославную хозяйку Волшебного Двора, — ответил маг по имени Диргон. — Миледи Мегана, милорд ректор, я, как уже было сказано, имею честь возглавлять гильдию магов в сем славном граде. Поэтому то, что я сейчас скажу, будет не только моими словами. Как только я достигну отведённых мне границ, после которых начнутся уже только мои собственные мысли и чувства, я немедля уведомлю высоких гостей. Итак, в первую очередь я хотел бы спросить: что делать нам, магам Эгеста, если после казни нашего несчастного собрата схожие обвинения будут предъявлены другим? Далеко не все маги ходят в храмы Спасителя, думаю, это ни для кого не секрет. Всегда найдётся, в чём обвинить вольнодумца, было б только желание. Что нам делать тогда, милорд ректор?.. Миледи Мегана?..
— Драться! — с неожиданной резкостью и горячностью вдруг выкрикнула Мегана. — Служители Спасителя не должны запятнать себя гнусной борьбой за власть. А если кто?то из святых братьев забудет свой долг и на самом деле попробует использовать трагедию Джайлза для того, чтобы утвердить своё главенство не только над церковными, но и над светскими делами… тогда — драться!.. И я, Мегана, ревностная последовательница Спасителя, сама скажу первая — не ставьте знак равенства между Ним и его служителями. Если, к примеру, завтра инквизиторы явятся в твой дом, почтенный Диргон, — надо дать им бой. Они только позорят своё высокое предназначение и пятнают белые ризы добра и правды.