— Отчего ж не поговорить, — как мог легко и беззаботно ответил Фесс. — Учителя всегда приятно вспомнить, даже при таких обстоятельствах…
— Не паясничай, — строго сказал Этлау — Не заставляй меня окончательно поверить, что ты просто ломаешь комедию и тянешь время в надежде, что совершится какое?то чудо, или же, к примеру, ты наконец допросишься помощи от твоей нынешней госпожи. Давай, рассказывай, Неясыть.
— О чем же, Этлау? Ты задал слишком общий вопрос.
— Ты прав. Хорошо, тогда так: что ты знаешь об «Анналах Тьмы» и что говорил тебе на эту тему Даэнур?
— Странный вопрос. — Фесс вновь пожал плечами. — Насколько мне известно, Даэнур не враг Святой Церкви. Он чтит Договор. Его всегда можно спросить самого.
— Несомненно, — вежливо кивнул Этлау. — Но мне особенно интересны именно твои слова. Не будешь ли ты настолько любезен, что удовлетворишь моё любопытство?
Фесс с трудом удержался от предложения инквизитору поискать различных видов удовлетворения у профессионалок соответствующей квалификации и специализации.
— Я знаю, что «Анналы Тьмы» провозгласили грядущее появление Разрушителя, того, чьими руками Ничто сотрёт привычный нам мир и превратит его во что?то инс ведомое только Ей.
— Замечательно, — подбодрил некроманта Этлау. И что же дальше? Что ещё говорилось в «Анналах»?
— Воистину ты зря теряешь время, инквизитор…
— Предоставь мне самому заботиться о моём времени, — холодно заметил Этлау. — Так всё?таки?
— Всё?таки? Ну так вот тебе моё мнение, отец?экзекутор, моя самая расправдивая правда: «Анналы Тьмы» предрекли гибель этого миропорядка и открытие дороги новому. Чему именно — этого человеческий разум постичь не в силах.
— И ты по мере сил служишь этому? Приближаешь этот час? — немедленно спросил Этлау.
— По?моему, я уже ответил на этот вопрос, — в который уже раз пожал плечами Фесс.
— Ну что ж, иного я и не ожидал, — кивнул инквизитор. — Тогда я хочу узнать вот что: как можно остановить Разрушителя? Не тебя именно, не некроманта Неясыть, который, я готов признать, делал хоть и тёмное, но порой нужное дело. Как остановить именно Разрушителя? Как сделать так, чтобы планы Сущности оказались сорваны? Ты понимаешь меня, Неясыть? Понимаешь? — Этлау наклонился вперёд, скрестил горящий взгляд со взглядом Фесса — Вот что мне нужно у тебя вызнать. И, чтобы добиться этого знания, я готов погубить свою собственную душу, если потребуется.
Фесс заметил, что руки инквизитора судорожно трясутся.
— О, нет, ты не прав, — перехватив его взор, хрипло прокаркал Этлау. — Я не боюсь ни смерти, ни Его Суда. , Я свершил всё, что было в моих силах… и вернулся сюда с особой Миссией. Но я с радостью отдам всё, чем наделил меня Он, всё, до последней искры моего дыхания, чтобы остановить Тьму. Ты напрасно считал меня маньяком и садистом, некромант.
Ты напрасно считал меня маньяком и садистом, некромант. Я не ты, я не нахожу удовольствия в чужих страданиях. Мне надо, чтобы жил мир, и, скольким
при этом придётся погибнуть, уже неважно. Родятся новые люди, возникнут новые города, будут написаны новые книги, картины, высечены из мрамора новые статуи. Но если Эвиала не станет — не будет и ничего этого, ни нового, ни старого, не так ли, некромант?! — Этлау почти кричал. — Вот почему между нами не может быть мира, некромант. Я почти сжёг тебя в Кривом Ручье. Случись это на самом деле, сейчас я горько пожалел бы об этом. Что ж, хорошо, что судьба и ты не дали тогда свершиться моей роковой ошибке. Потому что ты должен рассказать мне, как остановить Разрушителя, и ты мне это скажешь. Чего бы мне это ни стоило. Слышишь?! Чего бы мне это ни стоило!
Этлау подавился собственным криком, поперхнулся, закашлялся. Подпалачик немедля поднёс ему кружку с водой.
— Прекрасная речь, Этлау, — проговорил Фесс. — Прекрасная и трогательная. Ты только забыл об одном — у меня тебе ничего не вырвать, потому что конец Разрушителя станет также и моим концом. И никакие пытки, ничего, что сможет родить твоё извращённое воображение садиста, маньяка и убийцы — да?да, сколько бы ты ни утверждал обратного, — никакие муки не смогут сравниться с тем, что будет ждать Разрушителя, если он не выполнит свою миссию. Я понимаю, ты не колеблясь отдашь приказ перебить половину населения Эвиала, если это поможет спастись второй половине. Но я — не население. И у меня выбора нет. Никакие палачи не могут быть настолько искусны. Я просто умру, в тот самый миг, когда они перейдут некий предел. И всё. Что ты станешь делать тогда? Приведёшь сюда моего учителя? Потребуешь, чтобы Даэнур вызвал бы меня из Серых Пределов, дабы продолжить допрос? Дуотт?то, быть может, и будет рад, он боится и боли и ещё много чего, его можно запугать, можно сломать, но тебе это не поможет. Никакая некромантия не в силах тягаться с мощью Великой Тьмы!
— Ещё более прекрасная речь, — фыркнул в свой черёд Этлау. — Напыщенная и очень глупая. Мои палачи не дадут тебе умереть, некромант, не надейся. Они знают, что, если обвиняемый умрёт во время допроса, они сами займут его место. Их работа очень щедро оплачивается, их дети учатся у самых лучших и дорогих наставников Аркина, их жёны щеголяют нарядами, которым позавидовали бы и знатнейшие аристократки Империи. Они настоящие мастера, Неясыть, и пока твоя плоть в моей власти, она, эта плоть, сделает всё, чтобы прожить лишний день или хотя бы час. Говоришь, гибель Разрушителя будет страшна? Быть может. Но гибель некроманта Неясыти так и не настанет. Она превратится в кошмар без конца, пытку, от которой не ускользнуть даже в смерть. К тебе будут приставлены лучшие лекари Аркина. Те, что не нуждаются в магии, травники, знахари и тому подобное. Так что ты не умрёшь. А если ты выдашь мне, как победить Разрушителя — потому что я знаю, тут не хватит простой телесной смерти, ты проживёшь ещё немного. В покое и роскоши. Но ведь, быть может, тебе и не обязательно будет умирать? Быть может, хватит и одних лишь экзорцизмов, а, Неясыть?