— Отлично, — расплылся Марсель, он был счастлив и доволен и имел на это полное право. Если кто-то умирает, мир не обязан погружаться в траур. Талигоец подхватил Луиджи под руку:
— Надо отыскать герцога. Без него нас и на порог не пустят.
Герцога так герцога. Маршал Луиджи нравился чем дальше, тем больше. Талигоец не походил на человека, который пускает в душу кого попало, но и сам в чужие души не лез. Жаль, Алва вернется к своему королю, и им на шею опять влезут Титус с Кимарозой! Может, отпроситься сопровождать купцов? На берегу он долго не выдержит, в море легче.
— Вот они! — Луиджи протянул руку к высокой белой колонне, у которой толпа была гуще всего. — Там всегда стоят адмиралы и старшие мастера.
— Вижу, — кивнул Марсель, — попробуем похитить.
Луиджи невольно хмыкнул — Марсель Валме никоим образом не походил на человека, способного похитить Кэналлийского Ворона. Странно, почему маршал держит при себе щеголя и мальчишку?
Сквозь толпу они пробрались сравнительно легко: Луиджи знали в лицо, да и Марселя многие помнили. Моряки охотно расступались, шутили, махали руками.
— Вот и ты, — обрадовался отец. После боя он помолодел на десять лет, а может, это не отец помолодел, а сын состарился, — мастер Уголино приглашает.
— Отец… Мы с Марселем хотели…
— Оставь их, Фоккио, — пророкотал Дерра-Пьяве, — пусть идут. Себя вспомни…
— Дело холостое, — улыбнулся горбун, — не стоит гневить святого Андия.
— Рокэ, — засмеялся Варчеза, — а вы святого гневить станете?
— По-видимому, — кивнул маршал.
— Рокэ, — засмеялся Варчеза, — а вы святого гневить станете?
— По-видимому, — кивнул маршал. — А что для этого нужно?
Талигоец, как и Дерра-Пьяве, еще не отошел после пляски: черные волосы липли ко лбу, глаза весело блестели.
— Отправиться с нами и побеседовать с бутылками, по- нашему, по-стариковски.
— А если ты решишь Андия порадовать, — встрял Дерра-Пьяве, — отправляйся к женщинам!
— Какой странный святой, — пожал плечами Алва.
— Просто вы родились не в Фельпе, — уточнил Уголино, — к сожалению. Имейте в виду, что в ночь святого Андия холостяки и вдовцы идут к женщинам, мужья — к женам, а старики пьют и вспоминают молодость.
— Что ж, — хмыкнул Алва, — первый раз в жизни я не намерен сердить святого, если он, разумеется, святой. Муцио, а куда лежит ваш путь?
— Я женат, — улыбнулся красавец-адмирал.
— И, между прочим, по любви, — уточнил Джильди.
Да, по любви. Когда Муцио взял в жены Франческу Гампана, все удивились, но они счастливы. Именно поэтому Луиджи Джильди после боя ни разу не был у друга. Он не завидует, совсем не завидует, просто чужое счастье сдирает с раны присохшие повязки.
Валме переминался с ноги на ногу, как застоявшийся конь, ему не терпелось куда-то идти. Рокэ что-то шепнул мастеру Уголино, горбун затрясся от хохота, в разговор немедленно влез Дерра-Пьяве, отец пожал руку талигойцу… Закатные твари, кто-кто, а Ланцо с Уголино вряд ли закончат ночь в своих кроватях! Талигоец еще раз кивнул мастеру и повернулся к Валме:
— Марсель, надеюсь, мы идем не к птице-рыбо-девам?
— Что вы, — возмутился капитан, — мы идем к вашим пленницам. Между прочим, с вашей стороны весьма невежливо ни разу их не посетить.
— Судя по всему, — заметил Ворон, — вы меня с успехом заменили.
— Я старался, но, увы… София жаждет видеть вас, и только вас…
Леворукий и все его кошки! Они идут к пленницам с «Морской пантеры», к подругам Поликсены. Можно было и догадаться, Марсель своих подвигов не скрывал.
— Луиджи, тебя кто-то укусил? — участливо поинтересовался Дерра-Пьяве.
— Все в порядке, — капитан Джильди торопливо подхватил Валме под руку. — Я готов.
4
Даже правда может быть полезной. Иногда и не всем, но может. Во всяком случае, на Савиньяка она подействовала благотворно. Маршал перестал упираться, честно продырявил Манрику предплечье и умчался на границу с Каданой. Теперь Яков Каданский вряд ли полезет в Надор даже за все павлинье золото!
— Агний, тессорий здесь?
— Да, ваше высокопреосвященство.
— Подайте нам шадди и можете быть свободны до утра.
— Благодарю, ваше высокопреосвященство.
Еще б не благодарил. Когда такие зануды влюбляются, у них весь мир дыбом встает. Франциск был прав, разрешив клирикам жениться, а то девять из десяти были бы грешны плотью, а десятый — мыслями, что еще хуже.
Влюбленный секретарь, однако, о своих обязанностях не забыл. Все нужные документы и книги были приготовлены, равно как и присланные лекарем тинктуры. Какая все-таки гадость, но куда ж без них! Его высокопреосвященство стоически проглотил сладкую жижу, прикрыл записки Ремигия Паванского картой Торки, величаво опустился в кресло у камина и взял отчет из адмиралтейства. Как раз вовремя! В кабинет вплыл тессорий, следом Агний нес поднос с дымящимися чашечками.
— Садитесь, граф, — Сильвестр кивнул на второе кресло, — и грейтесь. Сегодня прохладно, но, к счастью, сухо. Надеюсь, Савиньяк доберется до Надора благополучно.
Благодарю, Агний.
Секретарь поклонился и вышел. И это будущий кардинал! Хотя сам виноват, защищал свою власть, вот и дозащищался. Змей нет, но и орлов тоже, сплошные лягушки да воробьи.