2
Альдо не зря торопил проводников, промедление и в самом деле было смерти подобно. Эпинэ восстала против узурпаторов, хватило одной-единственной искры, теперь пожар не погаснет, пока над Олларией не взовьются стяги Раканов. Святой Алан, не над Олларией, над Кабитэлой! Как же все-таки прилипают к нам чужие слова.
Ричард Окделл улыбнулся невысокому офицеру в цветах Эпинэ.
— Разрешите представиться, Ричард Окделл.
— Капитан Никола Карваль.
Почему он такой хмурый? Не верит в победу? Или просто устал?
— Рад знакомству с истинным талигойцем.
— Прошу меня простить, — офицер слегка наклонил голову, — я должен исполнить поручение монсеньора.
— Монсеньора?!
— Моего герцога, — Карваль казался удивленным, и правильно казался. Для капитана Робер Эпинэ — монсеньор. Кто ж виноват, что Ричард Окделл привык так называть другого человека?! Настроение немного испортилось, и Ричард торопливо подъехал к Роберу и Альдо. Они о чем-то спорили.
— …место короля на холме у знамени, к тому же ты не знаешь местности, а люди не знают тебя.
— И никогда не узнают, если я стану прятаться за других. В том числе за тебя!
— Тебе за меня не спрятаться, — засмеялся Робер, — ты же выше! Альдо, пойми, это не то сражение, где нужно махать шпагой и бросаться вперед. Нам главное — продержаться до вечера.
— Я сам поведу отряд!
— Отряд поведет граф Агиррэ, он здесь свой, а Борны ему помогут. Ты должен командовать всей битвой, если, разумеется, собираешься стать королем, а не полковником.
— Убедил, — улыбнулся Альдо, — я остаюсь.
— Мы остаемся, — поправил Робер, — ты, я и Ричард. Не волнуйся, драки на наш век хватит.
— Хватит, — глаза принца блеснули. — Робер, мы на нашей земле, и мы наконец-то взяли свою судьбу в собственные руки! Начинается новая жизнь. Сейчас самое время принести клятву.
— Клятву? — не понял Робер. — О чем ты?
— Ты и так мой маршал, и другого мне не надо.
— О чем ты?
— Ты и так мой маршал, и другого мне не надо. Но ты еще не приносил присяги своему королю.
— Не рано ли? Матильда говорит, снимать шкуру с неубитого медведя — дурная примета.
— Ерунда, — твердо сказал принц. — Я вернулся в свое королевство и вернулся навсегда. Все происходит стремительней, чем я рассчитывал, но удивляться не приходится: на носу излом эпох, а я венчан на царство самой Кэртианой. Когда я добуду реликвии Раканов, я присягну в Гальтаре своим предкам, но сегодня я жду клятвы своего маршала.
Робер без лишних слов обнажил шпагу:
— Клянусь Честью служить Талигойе и своему королю!
— Не сомневаюсь, — улыбнулся принц, расстегивая седельную сумку, — но возрождение величия начинается с памяти. Вот древняя клятва, я нашел ее в поучениях Бланш.
— Альдо, — Робер взял листок, — сейчас здесь будет отряд, который я отправляю в тыл Манрикам. Я не успею все запомнить.
— Запоминать ничего не нужно. Просто прочти и произнеси вслух последние слова, а потом поговорим о сражении.
Иноходец кивнул и опустил глаза. Когда он вновь взглянул на сюзерена, его лицо выражало недоумение.
— Ты уверен, что это та самая клятва?
— Конечно, — принц казался удивленным, — а что такое?
— Она чуть ли не слово в слово повторяет присягу Первого маршала Талига, нам ее читали в Лаик.
— Значит, Франциск украл и ее, но я не стану выбрасывать трон предков потому, что на нем сидел узурпатор. То же и с присягой. Итак, мой маршал, я жду! Колени можешь не преклонять, это эсператистские выдумки, они унижают и меня, и тебя.
Так говорить может лишь истинный король. Ничтожество вроде Фердинанда будет кутаться в горностаевую мантию и протягивать руку для поцелуев, но Фердинанду осталось чуть больше года. Грядет новое время, и оно станет временем Чести.
— Во имя Ушедших и Их именем, — медленно произнес Робер, глядя в низкое небо, — моя кровь и моя жизнь принадлежит Талигойе и Раканам!
Робер по праву стал маршалом, он не просто Повелитель Молний и потомок великих полководцев. Он потерял семью, прошел через ад; он в конце концов поднял восстание, которое сметет с лица земли черно-белую плесень, но Повелитель Скал тоже имеет право на клятву.
Ричард Окделл звонко выкрикнул прямо в серые осенние облака:
— Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам! Во имя Ушедших и Их именем!
3
…Резкая боль в запястье, отдаленный удар грома и покой, блаженный, неслыханный покой. Осознание того, что все правильно, так, как должно быть, ничего не пройдет зря, не будет забыто, не исчезнет. Он там и с теми, с кем должен, он больше не один, теперь все будет хорошо…
— Монсеньор, вы все-таки ранены!
— Ранен?
— Рука…
— В самом деле, Робер! — Сюзерен казался растерянным, Никола — сердитым, а левая манжета и впрямь намокла от крови. Робер быстро засучил рукав: ничего особенного, ранка совсем небольшая, и кровь уже почти не идет.
— Все в порядке, — он зажал руку платком, — старая царапина. Открылась не вовремя. Никола, все готово?
— Да, но я продолжаю настаивать на своем участии.
— Капитан Карваль, — иногда приходится рычать, иначе доброхоты сядут на голову, — вы мне нужны здесь.
Леворукий тебя побери, Никола, мне без тебя не обойтись, когда я буду гнать это стадо в Ургот. Шуэза больше нет, зато есть сюзерен, с которым справиться потрудней, чем с четырьмя ослами. И потом, ты еще не нюхал пороху, ты почти такой же щенок, как Альдо Ракан.