Ей никто не ответил.
3
Королева появилась, когда молчание стало невыносимым. Катарина Ариго была бледна, глаза ее покраснели, она медленно прошла мимо баронессы Заль и герцогини Колиньяр, остановилась, подняла лицо к небу.
— Как тепло, — сообщила она прерывающимся голоском.
— О да, ваше величество, — подтвердила Урсула Колиньяр.
Катарина дернулась, словно в нее всадили иголку. И зачем старалась? На площадке у каплицы не было ни одного мужчины.
— Герцогиня… Прикажите собрать… мои четки… Я… Мы их разорвали.
Выходит, мы рыдали на самом деле? Рыдали и рвали четки? Может, и головкой об пол побились, хотя нет, не похоже, прическа волосок к волоску. А глазки можно и лучком натереть…
— Госпожа Арамона.
— Да, ваше величество.
— Я обопрусь о вашу руку.
Неужто из всех придворных дам она одна похожа на кавалера? Ну нет, это не у нее усы растут, а у старухи Стамм.
— Я счастлива служить вашему величеству.
Не служить и не величеству, но об этом знать не обязательно.
— Мы немного погуляем по Нохе.
— Сегодня прекрасный день, ваше величество…
— Луиза… Я ведь могу называть вас Луиза?
А вот это уже интересно. Уж не собралась ли Катарина Ариго вытрясти из новоявленной придворной дамы душу? Не выйдет, душа Луизы Арамоны отдана давным-давно и навсегда.
— Как угодно вашему величеству…
— Не говорите со мной так… Я так устала от этикета, от того, что остаюсь одна лишь в храме.
Устала? Попробуй спать одна, может, полегчает…
Луиза вздохнула, как могла сочувственно.
— Как тихо, — прошептала Катари.
Еще бы в монастыре не было тихо!
— О да…
— Я боюсь Ноху… Сколько здесь пролито крови… Она впитывается в здешние камни, а они требуют еще и еще. Мои братья… Когда я вижу Селину, я все время думаю об Иораме. Он мечтал встретить такую девушку — нежную, застенчивую, далекую от дворцовой грязи… Они могли бы быть счастливы.
— Брат вашего величества мог жениться лишь на знатной даме.
— Ах, оставьте, — пискнула Катарина. — Иорам был младшим в семье, он мог позволить себе полюбить, хватит и того, что… Но он мертв. Проклятый обычай! Почему мужчинам так нравится убивать друг друга?! Жизнь — это чудо, но они этого не понимают… Мы, женщины, дарим жизнь, и мы знаем ей цену.
Да, женщины знают цену жизни, это Катарина верно сказала, только она все равно врет. Змеюка не может обойти вниманием дуэнью Айрис Окделл, живущую в доме Рокэ Алвы, вот и лезет в душу. Какой матери не лестно слушать, что ее дочь могла войти в королевскую семью, но Иорам мертв и уже ни на ком не женится.
Какой матери не лестно слушать, что ее дочь могла войти в королевскую семью, но Иорам мертв и уже ни на ком не женится. И хорошо. Чем меньше Ариго, тем лучше.
— Как вы правы, — шмыгнула носом Луиза и, пересилив себя, добавила: — Я недавно потеряла маленькую дочь…
— Сколько ей было? — быстро спросила Катари.
Пусть думает, что она расчувствовалась, разоткровенничалась, что ее можно брать голыми руками. Луиза еще раз шмыгнула носом и постаралась представить Циллу. Это сработало, на глаза навернулись настоящие слезы.
Пальчики королевы сжались на руке Луизы.
— У каждого из нас своя беда. Ваша девочка, мои братья… Они сейчас в Рассвете.
— Ваше величество так добры.
— Я желаю Селине выйти замуж по любви, только по любви… И уехать отсюда! — выкрикнула Катарина. — К морю, в горы, в лес, в пустыню… Куда угодно, но вон из этого города!
— Селина не захочет оставлять, — Луиза запнулась, словно натолкнувшись на невидимый забор, а потом прошипела: — …вас.
— И я не хочу с ней расставаться, — заверила королева, — с ней, с вами, Луиза. Сначала я была рада видеть рядом сестру Ричарда Окделла, но Айрис… Айрис такая странная, ее трудно любить.
Может, Айри и странная, но она не дура. Тебя, твое писклявое величество, девчонка раскусила. Другое дело, что такие вещи держат при себе, а Айрис машет ненавистью, как разозлившаяся кошка хвостом. И ведь не уймешь!
— Вы ведь сопровождали Айрис в Олларию, — Катарина нагнулась и подняла сбитый ночным ветром пятипалый лист. — Скажите, она всегда меня ненавидела? Но почему?
Вот оно! «Вы ведь сопровождали…» И это после разговора с Мирабеллой! Сказала летучая мышь кошке правду или нет? Могла сказать, значит, врать нельзя.
— Ваше величество… Я увидела девицу Окделл уже в Олларии.
— Создатель!
Слишком громко. Или не слишком? Она и сама завопила, когда узнала о похождениях юной герцогини.
— Я… я ничего не понимаю. Как Айрис оказалась в Олларии?
— Я вряд ли могу быть полезна вашему величеству. Герцог Алва, у которого служит мой сын, велел мне сопровождать Айрис Окделл ко двору. Я не могла отказаться… — Луиза вздохнула поглубже и смущенно замолкла. Пусть спрашивает, если ей нужно.
— Я так мало знаю, — пролепетала Катарина. — Вы давно знакомы с герцогом?
Еще одна проверочка, но тут уж к ней не подкопаться.
— В молодости я видела его светлость два раза, — честно сказала вдова Арнольда Арамоны. — Мой покойный супруг был капитаном Лаик. В Фабианов день…
— Я знаю. Я имела в виду… — перебила королева, — вы… Герцог Алва пригласил именно вас, но он о вас… То есть я ничего о вас не слышала.
Какой милый намек на близкие отношения. Дескать, герцог от меня ничего не скрывает, и ты не скрывай. А мы и не скроем… Того, что ты и так узнаешь.