— Успокойтесь, — прикрикнул Валме и осекся. Не хватало еще орать на чужеземную принцессу, даже если она влюблена по уши. — От Катарины Ариго собирался избавиться еще Сильвестр. Ворон это прекрасно знал и не имел ничего против.
— Правда? — Так, сейчас она в ладоши захлопает, ох уж эти девушки…
— Клянусь вам.
— Идемте, — вскочила принцесса. — У вас есть пистолет?
— Нет, — растерялся виконт.
— Нет?!
— Простите, сударыня, я не мог явиться во дворец вашего батюшки вооруженным до зубов.
— Тогда давайте кинжал! Он у вас, надеюсь, имеется?
— Прошу вас, — Марсель с поклоном протянул алвасетский клинок. — Умоляю, не порежьтесь.
Любопытно, Урготская Ласточка собралась охотиться на папеньку или на кого-то другого?
— Не волнуйтесь, виконт, — Елена довольно ловко спрятала оружие в широком рукаве, — а теперь идемте.
— Умоляю, не порежьтесь.
Любопытно, Урготская Ласточка собралась охотиться на папеньку или на кого-то другого?
— Не волнуйтесь, виконт, — Елена довольно ловко спрятала оружие в широком рукаве, — а теперь идемте.
Валме немедленно запутался во всяческих лесенках и коридорчиках и понял, где они, только у дверей кабинета его величества. Елена кивнула охранникам, взяла Марселя под руку и, вздернув подбородок, вошла к герцогу. Фома в теплом коричневом кафтане без парика восседал за заваленным бумагами столом и как никогда сильно напоминал негоцианта.
— Папенька, — принцесса накинула на дверь массивную цепь, — виконт Валме хочет знать, куда исчезают письма из Талига. Я тоже хочу.
— Елена, — глаза Фомы забегали, усугубив и без того немалое сходство с торгашом, — я не понимаю.
— Батюшка, — твердо сказала Елена, — вы все понимаете. Я видела у вас на столе донесения гайифского посла, и не только.
— Виконт, — произнес Фома, — прошу вас выйти.
— Нет! — заявила принцесса. — Мы никуда не уйдем, пока вы не вернете письма.
Славная девочка, но письма давно стали золой и прочим прахом. Ох, и заварил же он варево, Шантэри его съест…
— Елена, что ты себе позволяешь?
— Что случилось в Талиге? — тявкнула принцесса, вытаскивая кинжал. — Говорите!
Фома не испугался, но ошалел. Герцог медленно поднялся из-за стола, сверкнула богобоязненная лысина.
— Елена, я же тебя предупреждал. Виконт, вам не следовало давать ее высочеству нож.
— Кинжал, — зачем-то поправил виконт.
— Я не вижу особой разницы, а Елена тем более, — герцог говорил так, словно в кабинете не было и духу дочери, — но я надеюсь, что эта мистерия разыграна не на пустом месте. Произошло нечто неожиданное?
— Для нас — да, — резко бросил Марсель, — для вас — вряд ли. Герцог Рокэ Алва тайно покинул Ургот, оставив письмо, в котором ссылается на некие неприятные известия.
— Покинул Ургот? — лицо Фомы пошло белыми пятнами. — Как?! Этого не может быть!.. А армия, что с армией?!
— Передана под командование маршала Савиньяка. Ваше величество, что вам известно?
— Какие именно распоряжения оставил Рокэ Алва? — хрипло переспросил великий герцог Ургота.
— Сначала скажите, что было в перехваченных вами письмах? Что писал маршал Лионель?
— Ничего, — Фома утер кружевным платочком лысину и сел, — располагайтесь, виконт. Я не люблю смотреть снизу вверх. Писем от графа Савиньяка я не перехватывал, видимо, это делали другие. Мне известно лишь то, что перед самой смертью кардинала Сильвестра Лионель Савиньяк был переведен в Кадану с полномочиями, близкими к полномочиям Проэмперадора.
Это Марсель Валме знал и так, но на всякий случай дипломатично вытаращил глаза.
— Папенька, — перебила Елена, — Рокэ Алва знал про королеву, он ее не любит… Я рассказала виконту, что вы этого не знали и перехватывали письма.
— Елена, — буркнул герцог, — при других обстоятельствах ты была бы наказана. Да, сударь, я прочитал несколько писем, предназначенных вам и юному адъютанту герцога Алвы, но в них не было ровным счетом ничего, заслуживающего внимания. А что было мне делать? Я полагал правильным скрывать от герцога неприятности его, скажем так, дамы. Елена, тебя здесь нет, ты меня не слышишь. Виконт, клянусь вам, что дела в Талиге шли прилично. Манрики и Колиньяры охотились на гайифских и дриксенских прихлебателей, Рафиано, Ноймаринен, ваш достойный батюшка, Дораки и ряд других влиятельных фамилий заняли выжидательную позицию.
Правда, я бы предположил, что союз Фламинго и Медведя вот-вот превратится в свою противоположность. Восстание в Эпинэ говорит именно об этом…
— В Эпинэ?! — Марсель не поверил собственным ушам.
— Успокойтесь, виконт. В Валмоне все спокойно. Взбунтовались Старая Эпинэ, Агиррэ, Ариго и Пуэн: прекрасный повод заменить губернатора, не отдать титул герцогов Эпинэ родичам Колиньяров, а заодно добить старую знать. Очень разумный ход, хотя с семейством Маран поступили чрезмерно жестоко…
— А что с ними сделали? — полюбопытствовал Валме.
— Повесили, — деловито сообщил Фома, — по крайней мере старших. Осталась лишь девица, по утверждению Колиньяров, обесчещенная Робером Эпинэ. Ее выдали замуж за фаворита Манриков, а ее величество отправили в Багерлее.
— И как давно вы это знаете? — полюбопытствовал Валме.
— Недели три. Если вы уверены, что слухи о привязанности Первого маршала Талига к королеве сильно преувеличены, то…