Леона пятый год замужем за наследником Ноймаринен. Герцогскую корону марикьярка получит, а что до счастья, кто там разберет… Лэйе Абвениэ, ну почему дед не отказался?! Почему Салина не задержались, они бы остановили обвал. Может быть…
Южная лестница. Кто-то снял со стен старинное оружие и развесил старые охотничьи трофеи. Зачем? Альбин прижал палец к губам, открыл дверь, выглянул на улицу, успокоительно закивал. Теперь Робер не сомневался — ему намеренно дают уйти. Ойген Райнштайнер не из тех, кто забывает выставить караулы. Если их нет, значит, так надо.
Резкий ветер, россыпь звезд, огромная злая луна. Жаль, он не волк, не может взвыть в голос. По матери, по братьям, по себе самому…
— Она в часовне?
— Кто? — дядюшка вздрогнул. — А… да-да, конечно… Не сомневайся, Амалия сделает все как надо.
Робер не сомневался. Амалия Колиньяр похоронит вдовствующую маркизу Эр-При со всеми почестями. И останется единоличной хозяйкой замка и титула.
И останется единоличной хозяйкой замка и титула. Не то чтобы Иноходец цеплялся за старые камни, но Амалия и Альбин не подходят Эпинэ, как не подошел бы Дракко какой-нибудь толстый лавочник.
— Я хочу проститься с матерью.
— Милый Робер, — завел свою песню Альбин, — это невозможно… Там бдящие… Они не должны тебя видеть…
Что самое мерзкое, он прав. Родичи и Ойген рискуют головой, не нужно их подводить, да и Жозина… Она бы велела ему ехать.
Робер, ничего не говоря, свернул к конюшне. Пустой двор был еще гаже пустых коридоров. Да, дружок, прихватило тебя, если тебе проще отправиться в Багерлее, чем проехать ночью с десяток хорн.
— Конюхи спят, — сообщил Альбин.
— Я еще не разучился седлать коней, дядюшка.
— Я и не сомневался. Ты всегда был прекрасным наездником.
Так же как отец, дядя, братья. Про Эпинэ говорили, что они знают «лошадиное слово», а вот человеческое забыли.
Повелитель Молний шагнул в теплый полумрак. Вот бы никуда не ехать, налакаться беличьих ушек, завернуться в плащ, упасть рядом с Дракко, уснуть и не просыпаться.
Полумориск был в порядке. Драгуны заявились за государственным преступником, но грабить замок им не приказывали. Еще бы, ведь Эпинэ принадлежит Талигу! Иноходец понимал, что несправедлив к Ойгену. Каким бы бергер ни был, он служил честно, и все равно было муторно. Беглый герцог молча взял седло и вошел в денник, Дракко радостно заржал. Какой мерзавец записал лошадей в домашнюю скотину? Они куда лучше людей!
— У тебя очень приметный конь, — засуетился Альбин, — очень! Возьми другого. Вереск очень хорош…
Может, и хорош, но Дракко он не бросит. Он и так бросал слишком многих. Думал — на время, оказалось, навсегда.
— Благодарю, дядюшка, Дракко — мой друг.
— Ну, тебе видней.
Альбин всю жизнь просидел под юбкой у жены, он не терял ни коней, ни друзей, да и были ли у него друзья? Кто-то сказал, что лучше не иметь друзей, чем видеть, как они превращаются во врагов или покойников. Дурак! Причем несчастный дурак…
Робер кончил седлать Дракко и вывел из денника. Конь готов, дело за всадником. Плащ, перчатки, шляпа, шпага, кинжал, пара пистолетов, кошелек с золотом… Все на месте! То ли Амалия, то ли Альбин не забыли ничего. Можно подумать, только тем и занимались, что устраивали побеги.
— Ты едешь к границе?
— Разумеется.
— Храни тебя Создатель.
— Благодарю за все, дядя. Засвидетельствуйте мое почтение тетушке.
— Конечно…
Ворота Повелитель Молний открыл сам. Тяжелые створки сопротивлялись с упорством живых существ. Эпинэ изо всех сил удерживал своего сюзерена. Чего он хотел? Погубить или спасти? Робер приналег плечом, и ворота уступили. Впереди тянулись пустые поля. Темень, ветер и тревога, вечная волчья тревога осенней ночи. Что хуже: отправиться в кандалах в Олларию или услышать в звенящей тишине неровное конское цоканье?
— Ты что-то забыл?
— Ничего, — Робер ухватился за гриву Дракко и вскочил в седло. Он ничего не забыл, потому что забывать ему было нечего. У него ничего не осталось.
3
Дорога была одна. Единственная. От Арсенальных ворот, мимо неласковых полей через быстрый, но мелкий Жолле и старую каштановую рощу, давным-давно заслужившую право называться лесом. За рощей до старого Крионнского тракта тянулись виноградники, а дальше нужно было либо рвануть к границе, либо свернуть в Сэ. Стать беглецом и изгоем или попытаться сбросить с хребта чужие грехи? Конечно, Робера Эпинэ будут искать. Когда проснутся и соберутся. Ойген постарается его не найти, и у него в любом случае фора часов в восемь и лучший если не в мире, то в провинции конь.
Дракко в отличие от хозяина отменно отдохнул, к утру они добрались бы до Мантье, но он не поедет в Мантье. Он встретится с Арлеттой Савиньяк, и гори все закатным пламенем!
Иноходец Эпинэ не собирался никого предавать, но выслушать то, что ему хотят сказать, он право имеет. И выслушает. Вдруг Лионель нашел выход, который устроит всех? Матильда не хочет никаких войн, засевшие в Агарисе обтрепки воевать не способны, остается Альдо.
Сюзерен от своей мечты просто так не откажется, но в Гальтаре ему делать нечего. Что бы ни искали гоганы и «истинники», пусть оно лежит, где лежит. Альдо о магии знает лишь от гоганов, он не понимает, что это за кошмар. А твари, которые, по слухам, гнездятся в развалинах! Если пегая нечисть вырвалась из Мон-Нуар, понятно, почему Эрнани бросил все и укрылся за Данаром.