— А ребенок Ринальди, он действительно умер? — не выдержала Елена.
Рокэ усмехнулся:
— История Беатрисы все еще будоражит умы. Пожалуй, во всей священной и не очень истории не найдется более знаменитой дамы. Увы, гордая эория родила мертвую девочку, что никого не удивило, а многих обрадовало. Мориски говорят, что дороже глупости обходится только доброта. Не причисленный по недоразумению к лику святых полководец приютил у себя несколько вдов и сирот, чьих родных сожрали чудища. Был среди них и мальчик, которого угораздило иметь светлые волосы и зеленые глаза. Бедняга родился года за два до преступления Ринальди, и его мать была честной женщиной, но для сплетников это не довод. Досужие языки превратили юношу в сына Ринальди Ракана.
— Превратили? — подалась вперед Елена. — А если это было правдой?
— Эрнани, хоть его и ославили святым, был недурным политиком. Племянника, пусть и незаконного, он бы не потерпел. Раканы чувствовали родную кровь.
— Вы в это верите? — не удержался Марсель.
— Скорее да, чем нет. Прошу прощения, но дальше моя история банальна, как какая-нибудь «Плясунья-монахиня». «Они росли вместе и полюбили друг друга». В юности это случается чуть ли не со всеми, но лишь избранным удается натворить глупостей, о которых помнят века. Дочь Беатрисы и Лорио влюбилась в зеленоглазого сироту. Отец и мать не встали стеной против столь неподобающего союза только потому, что ничего не знали. Рано или поздно эорию Альбину выдали бы замуж. Скорее всего, она бы изменяла супругу с другом детства или с кем-нибудь другим…
— Но вы обещали рассказать, — влезла Юлия, — как Борраска… то есть ваши предки очутились в Кэналлоа.
— Терпение, ваше высочество. У влюбленной девицы был брат-близнец. То, что известно про Альбина Борраску, не оставляет сомнений: именно он подбил сестру и друга удрать.
— Но почему? — проворковала именинница.
— Ваше высочество, вы отличите музыку нашего друга Гроссфихтенбаума от творений маэстро Луккини?
— Конечно, — зарделась принцесса, — с первых же тактов.
— Наши поступки — тоже своего рода музыка, всегда можно понять, кто ее написал. Итак, трое негодников умудрились выбраться из Империи, пересечь Померанцевое море, но в конце концов попали в плен. И не к кому-нибудь, а к нар-шаду Багряных земель Заллаху. Его еще называли Черным Львом. Кстати, вы не видели этих животных?
— Нет, — Елена покраснела так, словно не видеть черного льва было верхом неприличия, — откуда?
— Действительно… Мориски охотятся на них только перед большой войной. Красивый обычай…
— А вы видели?
— Я бывал в Багряных землях. Мориски чтут родство до сорокового колена, а мы куда более близкие родичи.
— И потому, — в дочери Фомы заговорила старая торговая обида, — талигойцы ходят сквозь Астраповы Врата [96], а остальные — в обход Кагеты.
— Морские шады — решительные люди, — светским тоном заметил Алва, — впрочем, равнинные тоже.
— Теперь ясно, откуда пошла присказка, что понять шада может только рей, — внес свою лепту Валме, — но вы говорили о ваших предках…
— Юные обалдуи изрядно позабавили Черного Льва. Влюбленные ему быстро наскучили, зато Альбин пришелся ко двору. Заллах научил чужака обращаться с оружием, лошадьми и женщинами, выдал за него собственную дочь и сколько-то там шадских и спровадил завоевывать себе царство.
Тогдашний кэналлийский шад выказал себя полным глупцом. Разумеется, кэны и аллийцы перестали грызться между собой и собирались сбросить морисков в море. Заллах посоветовал Альбину подхватить то, что падает, и тот подхватил… Ах да, разумеется, в Талигойе беглецов объявили погибшими на охоте, но слухи все равно пошли, и главным в этих слухах был зеленоглазый злодей…
— И все? — Марсель вопреки здравому смыслу чувствовал себя разочарованным, хотя история была хоть куда.
— Почти. Лет через тридцать Альбин, тогда уже нар-шад Кэналлоа Алва-ар-Заллах, прислал подарки брату и племянникам. Ответа не последовало, и шад повернулся к Талигу спиной. Тогда же он выбрал своим знаком ворона. Полагаю, назло белым ласточкам. Будь символом Боррасок красная собака, Альбин поместил бы на щит синюю кошку.
— Я всегда думала, что Алва по-кэналлийски означает «ворон», — задумчиво произнесла Елена.
— Нет, это измененное на морисский лад Альбин. Мориски не выговаривают «ль», «б» путают с «в», а «ин» означает принадлежность к женскому роду. В Кэналлоа будущий шад прибыл Алвахом, а местные связали его имя с Алвасете. Он не спорил.
— А что значит «Алвасете»? — не отставала именинница.
Ворон медленно повернул голову:
— Этот язык забыт, как и многое другое.
— Вы как-то говорили, что нужно многое вспомнить, — заметил Марсель.
— «Нужно» не значит «возможно», — пожал плечами герцог, — а кое-что вспоминать и вовсе не стоит.
— Ваше высочество, — носатый танцмейстер был одновременно смущен и самодоволен, — монсеньор. Нижайше напоминаю, что время на исходе. Второй акт мистерии. «Смерть».
4
Сражения не избежать, победить невозможно, остается не проиграть. Или проиграть не до конца… Ударить Манриков по лапам и пробежать мимо? Мальчишки получат свой бой и поймут, что воевать не так уж и приятно. Хорошо, допустим, мы охладим горячие головы и сбережем большую часть людей. Что дальше?