— А вас уже ждут, — сообщила Дениза, водружая на место многочисленные крюки и цепи.
— Ждут?
— Папаша ваш ждет.
— Как Амалия?!
— Здорова она, — махнула рукой Дениза, — у себя сидит. Это все граф затеял. Ох, не дело врать про хворости, накличешь еще…
Слава Создателю, с Амалией все в порядке. Луиза сбросила накидку и прошла в гостиную, где узрела господина графа и маменьку.
— Луиза, — Аглая Кредон прижала к груди ухоженные ручки, — милая Луиза… Как долго я тебя не видела… Я все понимаю, ты теперь дама из общества, тебе не до бедных мещан…
Если б не присутствие отца, Луиза б в очередной раз узнала, что она не мать, а мармалюка [64], но в присутствии любовника нежная Аглая воздерживалась от простонародных выражений.
— Ну что вы, маменька, — выдавила из себя Луиза единственное, что можно было сказать.
— Не надо оправдываться, — Аглая Кредон поднесла к глазам вышитый платочек. — Ты здесь, с нами, это главное.
— Дорогая, — папенька взял из ручек любовницы платочек и промокнул несуществующие слезки, — Луиза не виновата. Сейчас покинуть дворец весьма непросто. Я прошу тебя оставить нас, нам нужно поговорить наедине.
Маменька вздохнула, накинула новую алатскую шаль и, окинув любовника и дочь грустным и нежным взглядом, выплыла из комнаты.
Будет подслушивать, а потом мотать жилы всем, кроме господина графа.
— Луиза, — господин граф протянул руку для поцелуя, — у нас долгий разговор. Садись.
Госпожа Арамона коснулась губами бледной кожи и опустилась на банкетку. Итак, отец на два месяца раньше обычного вернулся из своих имений и устроил тайную встречу с самой неудачной из своих дочерей. Вот что значит удостоиться внимания Кэналлийского Ворона! И все бы ничего, но папенька и помыслить не может, что маменька подслушивает. Вот и крутись теперь, чтобы и пшеница была цела, и курица сыта, и лисица довольна. Одна радость — родители считают дочь не то чтоб вовсе дурой, но близко к тому. Значит, поглупеем еще больше.
— Я так волновалась, — заахала Луиза, — так волновалась… Это жестоко — написать, что Амалия больна…
— Так было надо. Я должен тебе кое-что объяснить.
Закатные твари, с такой же миной господин граф объявил ей о том, что внизу ждет жених. Арнольд пытался вести себя прилично, но она сразу же поняла, что за счастье ей досталось. Только вот выхода у нее не было.
— Да, сударь.
— С сегодняшнего дня я исполняю обязанности тессория. Надо ли говорить, какие это накладывает обязательства на нас всех?
— На нас? — вдова капитана Лаик вылупила глаза. — Но, господин граф… Я помню, что никому не должна рассказывать, что вы…
— Помолчи! — прикрикнул новоявленный тессорий. — Ты, хвала Создателю, не болтунья, но есть вещи, которых не утаить. Многие вельможи имеют внебрачных детей и внуков и оказывают им протекцию, в этом нет ничего зазорного. Но ни ты, ни Селина, ни Герард не должны забываться.
Забудешься, как же! А тебе возьмут и напомнят.
— Господин граф, — начала внебрачная дочь, не сомневаясь, что ее перебьют. И ее перебили.
— Так вышло, что твой сын заинтересовал Первого маршала Талига. Не сомневаюсь, причиной тому стал присущий твоей матери такт и то, что Герард — мой внук.
Я рад, что герцог его взял на место юного Окделла, который запятнал себя отвратительным поступком.
— Создатель… — выдохнула Луиза, на сей раз совершенно искренне.
— Ты об этом не знала?
Святая Октавия, неужели нельзя было встретиться в аббатстве или в дворцовом садике? Маменька же разнесет сплетню по всей Олларии!
— О нет… Монсеньор… То есть герцог Алва предложил Герарду стать его порученцем. Я так поняла, что Ричард Окделл уехал за границу.
— Не уехал, а был выслан, — отрезал папенька. — Алва проявил чрезмерную мягкость. Есть все основания полагать, что молодой Ричард покушался на жизнь своего господина.
Ерунда, будь это так, монсеньор никогда б не оставил в своем доме Айрис, но зачем спорить? Дуры не спорят, дуры слушают, открыв рот, и в нужных местах ахают.
— Мы больше не будем миндальничать с заговорщиками, — заявил господин тессорий, и Луиза честно ахнула. — Покойный кардинал был человеком излишне мягким. Он мог раз и навсегда положить конец беспорядкам и заговорам, но не сделал этого. Леопольд Манрик из другого теста, с внутренними врагами Талига он поступит столь же решительно, сколь маршал Алва — с врагами внешними.
А папенька доволен! Еще бы, исполнилась мечта всей жизни, но счастливые люди глупеют. Она бы тоже одурела, посватайся к ней Ворон, но Ворон к ней не сватается, так что она в здравом уме и твердой памяти. Манрик вообразил себя Сильвестром, папенька вообразил себя Манриком, должен же хоть кто-то знать свое место!
Госпожа Арамона приоткрыла рот, надеясь, что выглядит махровой курицей. Новоиспеченного тессория это вполне устраивало, а может, он готовил речь на Высоком Совете. Речь была длинной, и Луиза поняла, что заговорщикам и тем, кого таковыми объявят, не поздоровится. А ей-то что? Пусть фламинго жрут спрутов и прочих леопардов, она и не чихнет, а на Ворона Манрики не замахнутся, куда им! Папенька вещал, Луиза кудахтала, а по стеклу ползали две мухи — маменька опять убрала Денизины травы, как глупо!