— Я не генералиссимус, — огрызнулся Просперо, — а маршала Алву слышали все.
— Отцы города Фельпа склонны доверять своим слугам, — вывернулся Гампана, — а вы поклялись, что возьмете высоту.
— И ваша клятва сыграла роковую роль, — внес свою лепту генералиссимус, — ибо плох тот командующий, который не верит своим генералам.
— Господа, — поднял руку кто-то рыжий и носатый, — случившееся ночью весьма прискорбно, но надо смотреть вперед. Наш гость обещал ознакомиться с положением вещей и высказать свое мнение.
— Город Фельп будет счастлив принять совет Рокэ из Кэналлоа, — провозгласил гран-дукс, с обожанием глядя на Ворона. Тот поднялся и коротко поклонился присутствующим. Синие глаза смотрели прямо и жестко, почти так же, как в Нохе перед дуэлью. Марсель непроизвольно поджал ноги, хотя понимал, что это глупо и лично ему ничего не угрожает.
— Господа! — Ровный голос Рокэ обдавал зимней стужей. — Я не хотел бы обсуждать дальнейшую кампанию здесь и сейчас. Вчера у меня возникло подозрение, что нас слушает предатель, и хорошо, если только один. После ночного происшествия я в этом уверился окончательно. Здесь про меня было сказано много лестного, так вот, господа, один из секретов моих побед в том, что я не подпускаю к себе шпионов. Тайна на войне — половина успеха, а то и две трети. У меня нет сомнений, что генерал Фраки взял бы высоту, если б врага не предупредили о готовящейся вылазке.
Мысль о предателе Просперо понравилась, хотя генерал выглядел смущенным.
Любой бы сквасился, приди ему на помощь человек, которого хочется убить.
— Маршал, — прервал молчание гран-дукс, — вы имеете в виду кого-то конкретного?
— Возможно, — Рокэ тронул черно-белую перевязь, — но я могу и ошибаться, к тому же предатель вряд ли действует в одиночку. В любом случае я посоветовал бы до окончания войны сосредоточить воинскую власть в одних руках. Это может быть наш уважаемый гран-дукс, может быть генералиссимус или старший адмирал. Или кто-нибудь еще, облеченный всеобщим доверием.
На лицах отцов города отразилось замешательство, затем вскочил тощий дукс, тот самый, что вчера помогал Гампане приветствовать Рокэ.
— Как можно вручить командование кому-то одному, не зная имени предателя?
— Конечно, предатель во главе обороны — это плохо, — утешил кэналлиец, — но, уверяю вас, возвышение причинит ему массу неудобств. Мой опыт говорит, что изменники и шпионы предпочитают находиться в свите, разумеется, если у них нет сил захватить престол. Но в вашем городе трона нет, а военачальник, отдающий заведомо дурные приказы, очень скоро познакомится с палачом. Если же он будет все делать правильно, но раз за разом проигрывать, ему тоже не поздоровится. До бесконечности списывать неудачи на шпионов и предателей невозможно, а тайные посланники имеют обыкновение попадаться. Особенно если их ловить. Нет, господа, предатель во главе обороны рискует весьма сильно, а я еще не встречал предателей, которые не ценили бы собственной головы.
Гран-дукс вопросительно глянул на генералиссимуса, тот откашлялся и веско произнес.
— Первый маршал Талига прав. Военную власть следует сосредоточить в одних руках, и эти руки должны знать, как обращаются с оружием. Я — верный слуга города Фельпа, и мой долг вынуждает меня сказать: при всем моем уважении к отцам города, они не могут возглавлять оборону.
— Действия генералиссимуса и старшего адмирала тоже не свидетельствуют об их способностях, — обиделся желтолицый дукс.
— Город держится, — с достоинством отпарировал Титус, — и не наша вина, что узнавший тайну мерзавец выдал наши планы врагу. Хотел бы я знать, за сколько?
— Город держится благодаря стенам, а не благодаря генералам, — бросился в бой обладатель выдающихся ушей, — я уж не говорю о конфузии, приключившейся с нашим флотом. Я далек от того, чтобы обвинять адмирала Джильди, который, кстати говоря, вчера после совета таинственным образом исчез. Я понимаю, что разбитому флотоводцу хочется побыть в уединении, допускаю, что наше общество ему неприятно, но…
Джильди начал медленно подниматься, на его скулах заходили желваки. Он весьма походил на человека, собравшегося кого-то убить. Массимо Варчеза положил руку на плечо адмирала.
— Господин Андреатти, — Варчеза изо всех сил старался говорить спокойно, — лично я не сомневаюсь, что предатель носит на поясе не шпагу, а чернильницу. Ваше воображение делает вам честь как сочинителю, и оно уже обошлось городу в круглую сумму…
— Военные мало понимают в том, что составляет истинную ценность, — обиделся ушастый. — Потомки будут помнить моего «Изливающего воды», даже когда забудут ваши поражения.
— Наши поражения растут из вашей жадности, — взорвался Варчеза, — у вас нет денег на оружие, но есть на бездарные вирши.
— Прекрати, Массимо, — перебил адмирал Джильди, — дукс Андреатти сказал, я слышал. Значит ли это, что Фельп разрывает договор?
— Нет, — зачастил Андреатти, — вы, Джильди, понимаете мои слова слишком буквально. Я вас не осуждаю, вы еще не оправились от поражения…
— Поражение было неминуемым, — бросился в бой молодой адмирал… Как же его? А, Муцио Скварца.
— И все потому, что Дуксия жалеет денег на флот. А может, это не жадность, а предательство?
— Выбирайте слова, адмирал, — возвысил голос гран- дукс.