(«Сволочь, сволочь! Хотел бы я знать, чем он там занимается на самом деле. Не может быть, чтобы это космическое тело толкнуло его на совершенно глупые поступки. Ведь если говорить серьезно, на самом деле оно ничем не грозит и если и может быть использовано, то разве что в политической игре или в экономической… А что, если он действительно почуял опасность и начал какую-то политическую акцию? Против меня — потому что в любом другом случае он поставил бы меня в известность. Сказать разведчикам — чтобы занялись им там? Но если я ошибаюсь, а там такое внимание будет замечено — это сразу скомпрометирует меня, а нужно ли это мне сейчас, особенно учитывая, что в подготовке Соглашения страна, как предполагается, выступает единым фронтом — и оппозиция в том числе? Все это надо как следует обдумать — но сейчас на это нет времени. А если бы я не прилетел сегодня сюда, было бы еще хуже: тогда китаец вообще не стал бы разговаривать всерьез…»)
Вслух же президент спокойно ответил:
— Его действия там — это лишь его действия, и ничьи более. Уверяю вас: из его поведения будут сделаны необходимые выводы. Я, правда, рассчитывал вначале получить его полный доклад — после его возвращения на родину… Ведь не исключено, что имеющиеся у вас данные о нем являются неточными — мы знаем, как часто это на самом деле случается.
— Я внутренне желаю того же самого. — Председатель покачал головой. — Господин президент, я всей душой хочу верить, что дела обстоят именно так, как вы излагаете. И что поездка вашего подчиненного не имеет истинной целью выработку линии поведения, более отвечающей желаниям Соединенных Штатов и значительно менее — нашей страны.
Тут просто нельзя было не выразить в голосе обиды.
— Господин председатель, подумайте сами: мне, инициатору Соглашения, какой смысл был бы утаивать от вас подобную информацию? Ясно же было, что вас поставит в известность президент США — как оно и произошло…
Председатель ответил сухо:
— От него я не слышал об этом ни слова. Это наши собственные информационные ресурсы, и ничто более.
— Так или иначе, — сказал президент после едва уловимой паузы в ответ на слова председателя (пауза давала понять, что говорить о деятельности своей разведки в как бы дружественной стране в какой-то степени не укладывается в рамки политического такта), — я думаю, что сейчас — самое время нам обсудить: как новая информация может повлиять на отношение к Конференции, к самой идее Соглашения со стороны намечаемых ее участников. Начиная с нас самих. Не зная вашего мнения, и я не могу принимать никаких решений. Итак?
— Я полагаю, самое лучшее — начать сейчас с уточнения. Что известно об угрозе вам и что — нам. Что сообщили вам из США? Раз вы предположили, что они информировали меня, то, следовательно, наверняка разговаривали на эту тему с вами.
— Разговор был. Однако он вел его, предполагая, что я в курсе дела. И потому никаких фактов не упоминал. Я же в тот миг не знал вообще ничего. Как ни стыдно сознаваться в этом.
— Но вы не дали ему понять это? Это оказалось бы потерей лица, после чего вам оставалось бы только…
Председатель не договорил.
Я же в тот миг не знал вообще ничего. Как ни стыдно сознаваться в этом.
— Но вы не дали ему понять это? Это оказалось бы потерей лица, после чего вам оставалось бы только…
Председатель не договорил. Но и так было понятно, что он хотел сказать.
— Думаю, — продолжал китаец, — что вам самое время вытереть пыль и вымести паутину. Произвести тщательную уборку в вашем жилище.
— Это уже решено. Но вы заставили меня подумать о том, что кто-то может принять эту информацию и всерьез; в какой степени, по-вашему, может измениться отношение заинтересованных сторон к Конференции? И какие результаты принесло зондирование почвы у тех, кого мы называем участниками второго ряда? Поймите, председатель: мы просто не можем сейчас вдруг взять и отказаться от этой идеи и всего, что с нею связано: слишком значительна тема, и позволить кому угодно каким-то образом закрыть ее значит — подписать себе приговор как политическим деятелям. Наверное, вам это грозит в меньшей степени, чем любому другому, — но все же и вам это вряд ли доставит удовольствие.
— Что же, давайте рассуждать совместно. После первого этапа тихих обсуждений сложилась ситуация: вы — за, Америка — за, но с оговорками, Соединенное Королевство присоединилось к мнению Америки, Франция — оговорок больше, но это в их стиле, и в конечном итоге они проголосуют так, как другие западные государства. Далее: Индия и Пакистан — не очень охотно и лишь при условии очень строгого международного контроля; при этом Индия ставит свое согласие в зависимости от нашего, Пакистан же — от Индии.
— Это естественно.
— Теперь перейдем ко второму ряду. Иран, Северная Корея, Бразилия и, наконец, Израиль. Здесь обстановка представляется более сложной. Местами, во всяком случае. Легче всего с латиноамериканцами: они постоянно консультируются с госдепом США и вряд ли займут отличную от них позицию. Наших соседей можно, наверное, заставить уступить под угрозой экономических санкций, что будет означать для них голод. Полагаю, что нам удастся убедить их. Об Израиле у меня нет прямых сведений — проблему обсуждают с ними американцы…