Скорее всего оно так и было. Тем не менее ракеты уничтожены не были, где-то они продолжали существовать, и если даже на консервации — после того, как большие страны выпустят свой ресурс в космос и тем предотвратят угрозу, хозяевами положения окажутся владельцы ядерных схоронов. Пусть и ненадолго, потому что ведь ракет можно и новых наделать — однако для очень большого свинства иногда бывает нужно очень мало времени.
Обсуждая результаты рейдов — потому что тот, о котором только что рассказано, являлся всего лишь одним из полудюжины, — главы заинтересованных государств смогли только подтвердить сделанный уже ранее вывод: без ядерно-ракетного резерва оставаться не следует ни в коем случае. И резерв этот должен, самое малое, втрое превышать ту суммарную ядерную мощь, какой, по имеющимся данным, обладали подозреваемые в агрессивно-террористических намерениях страны.
А поскольку все эти рейды, независимо от того, осуществляли ли их американские, французские, китайские или российские спецназы, — поскольку все эти рейды показали, что ни одна из разведок не обладала всей полнотой информации о ракетно-ядерных силах стран, формально соглашающихся, на деле же уклоняющихся от участия в залпе, известные данные об их ресурсе следовало, пожалуй, на треть увеличить — и соответственно изменить и размер собственного сохраняемого резерва.
Потому что столкновение с Телом Угрозы еще либо будет, либо нет, а вот подозреваемые государства с их непредсказуемыми действиями и очень предсказуемой мотивацией все еще оставались, к сожалению, давним и очень реальным фактом.
Все это было согласовано по телефону и до сведения заинтересованных в результатах переговоров лиц и организаций незамедлительно доведено — включая и новое значение мощности, какой могли теперь располагать те, кто разрабатывал конкретные действия против Тела Угрозы. В том числе, разумеется, и до группы «Залп» — и, надо полагать, до соответствующего подразделения в США тоже.
У нас нет сведений о том, как отреагировали на новую цифирь американские специалисты. Есть, однако, основания полагать, что по смыслу их реакция не очень отличалась от той, какая возникла у Сретенского, Селиверстова, Игошина, руководившего ими военного и всех остальных участников группы, представить которых у нас не было ни времени, ни, откровенно говоря, надобности.
Эта реакция нам известна; однако воспитание не позволяет процитировать текстуально все, что было сказано по этому поводу, и тем более — воспроизвести те интонации, с которыми все слова были произнесены.
Нельзя, однако, не отметить, что эффект мог бы оказаться и намного более сильным — если бы буквально за несколько минут до ознакомления с этой информацией группа не получила других сведений, которые сказались на ее настроении едва ли не сильнее.
Это были два сообщения. Первое представляло собою расшифрованный радиоперехват донесения, посланного на Землю экипажем «Амбассадора». Из него становилось ясно, каков на деле состав Тела Угрозы, и подтверждалась более точная информация о его массе; по этому поводу Игошин сказал лишь, что эффективно повлиять на такую глыбу, даже и с помощью всего земного арсенала, не более вероятно, чем, сидя в лимузине, идти в лобовую атаку на танк. На что руководитель группы, генерал, возразил:
— Можно и так, если ничего другого не остается. Если прихватить пару противотанковых гранатометов. Или еще можно — заложить в машину взрывчатки, хотя бы несколько килограммов. Как принято у террористов.
Но куда более заинтересовала — чтобы не сказать огорчила — членов группы «Залп» новая информация относительно положения тела в пространстве в связи с обнаружением якобы какой-то прохожей планеты, которая и путает все карты, особенно сейчас, когда Тело Угрозы еще не вышло из зоны неустойчивости и, согласно последним наблюдениям, несколько изменило свою орбиту. Изменения были пока небольшим, но тем не менее несомненным. И тут новая планета была, похоже, ни при чем: ее-то влияние сказывалось давно, просто неизвестно было, кто его производит; а тут возникло еще что-то. Вероятно, это следовало отнести за счет удара и взрыва корабельной ракеты, без которого определить состав глыбы было бы весьма затруднительно.
— Мудаки, — мрачно пробормотал генерал. Ученые же промолчали. Потом Сретенский, вздохнув, сказал:
— Хотел бы я знать, сколько еще раз нам придется начинать с нуля.
Конечно, всерьез о нуле сейчас говорить было нельзя. Но хочешь не хочешь, возможную теперь орбиту тела надо было просчитывать, начиная с этой точки, по сути, заново. А для этого нужно было дождаться точных результатов новых наблюдений из занимавшихся ими обсерваторий — академических и военных. И сверить с американцами. И…
— Когда мы все это закончим, — сказал Сретенский коллегам, — приглашаю в гости. Ко мне. По-семейному. Необходимо будет расслабиться.
— Какое же расслабление, если по-семейному? — усомнился Игошин. — Моя, например, рюмки считает — куда до нее компьютеру!
Селиверстов же ответил задумчиво:
— Расслабимся… если закончим. И если еще время останется.
— Типун тебе на язык, — пробормотал Сретенский.