Все, кроме Зенона — одного из двух нахальных молодых людей, о которых уже было вскользь упомянуто. То ли упрямство, то ли интуиция, но он продолжал шарить в небе, все дальше отходя от данных Люцианом координат, — и в конце концов все-таки нашел (как он полагал) именно то, что и служило предметом поиска.
Тело и на самом деле оказалось не совсем там, где ему, по законам небесной механики, полагалось бы. И Просак принялся с азартом определять все, с ним связанное, что поддавалось или могло поддаться определению. Никакого сообщения он пока делать не стал: дело могло заинтересовать и людей помаститее, а Просак уже считал это своим лично, и только своим делом, без пяти минут открытием, и вот эти пять минут он и хотел провести в одиночестве и выступить уже с открытием без всяких натяжек. Директор о ненайденном теле уже и думать забыл: он сильно волновался из-за предстоявшего, как он полагал, визита в Кремль. А также и по другой, более профессиональной причине: не так давно японцы открыли еще один спутник Нептуна, который был надлежащим образом зарегистрирован, хотя названия получить еще не успел: ждали, пока он замкнет орбиту, как это принято в таких случаях. Открытие было весьма интересным, потому что это у Юпитера и Сатурна спутников считают на десятки, у Нептуна же они — штучный товар. Так вот, спутник этот орбиты не замкнул, а просто-напросто исчез — во всяком случае, там, где его ждали, его не оказалось, когда Нептун перестал затмевать его — вернее, то место, где вновь открытому полагалось быть. Это было действительно интересно.
Просак же, чтобы потом не было больших обид и нареканий, в конце концов подтвердил, что открытое любителем тело обнаружено и подлежит регистрации, подробностей же излагать не стал; возможно — потому, что и не о чем было говорить, но не исключаются и другие причины.
Так вот, спутник этот орбиты не замкнул, а просто-напросто исчез — во всяком случае, там, где его ждали, его не оказалось, когда Нептун перестал затмевать его — вернее, то место, где вновь открытому полагалось быть. Это было действительно интересно.
Просак же, чтобы потом не было больших обид и нареканий, в конце концов подтвердил, что открытое любителем тело обнаружено и подлежит регистрации, подробностей же излагать не стал; возможно — потому, что и не о чем было говорить, но не исключаются и другие причины. Так или иначе, Просак даже не упомянул и о том, что любитель допустил, как аспирант убедился, помимо неверных координат, самое малое и еще одну неточность: звездная величина замеченного объекта оказалась не четырнадцатой, как у него, а тринадцатой; да и вектор… но для аматера и не такую ошибку можно признать простительной. Место не совпало с указанным на полторы минуты! Просаку даже почудилось, что и вообще что-то там, в пространстве, стало получаться не так; известный астероид Икар, например, вроде бы чуть изменил плоскость орбиты. Надо бы заняться этим всерьез: черт его знает — может быть, тут пахнет и не одним только открытием, которые именно он, Просак, и сделает, и тогда — сразу…
А пока — он на протяжении четырех ночей объект фотографировал; за это время звездная величина его увеличилась до двенадцатой. Это можно было интерпретировать как признак высокой скорости движения, вследствие которой объект достаточно быстро — по галактическим меркам — приближался к орбитам гигантов, а затем, вероятно, и Земли и внутренних планет…
Движение его, разумеется, не было направлено к Земле или Солнцу — то есть к тем точкам пространства, в которых они сейчас находились; его можно было характеризовать как движение по траектории, которая в будущем вряд ли сможет пересечься с орбитами планет: совсем иная плоскость. Ничего в этом не было ни странного, ни страшного.
Любитель, кстати, сделав свое сообщение, как в воду канул — Просак ему звонил не раз, но без всякого толку. Зенон предположил, что он, сделав открытие, стал отмечать это событие — и до сих пор не мог сойти с веселой орбиты. В это, правда, не очень-то верилось: серьезные любители так не поступают, напротив, начинают работать круглые сутки, чтобы как можно больше данных о новом небесном теле связать со своим именем. Ночью — наблюдают, фотографируют, днем — обрабатывают и изучают снимки, пытаясь понять — что же именно они увидели. А вовсе не уходят в загул и не едут к теплому морю, таким способом вознаграждая себя за долгие труды.
Вот так размышлял аспирант Зенон Просак насчет любителей и всего, с ними связанного. Разные мысли приходили в его светлую, надо признать, голову, кроме одной: да то ли тело он увидел, о котором сообщал любитель Ржев? Или, может быть, совсем другое?
Впрочем, такая мысль, возможно, и пришла бы ему на ум, если бы ее место не заняла вдруг другая, куда более сумасшедшая. Настолько безумная, что он даже не сразу кинулся искать доказательства, а некоторое время сидел, опустив руки, часто моргая и — сам того не подозревая — улыбаясь до ушей. И лишь несколько придя в себя, он кинулся к компьютеру: когда исчез нептунов спутник? И когда любитель произвел первое наблюдение?