— Спасибо, не курю. И вы… подождите же!
Удивленный, он опустил руку с зажигалкой.
— Что случилось?
Джина медленно втянула носом воздух:
— Пахнет дымом — вам не кажется?
Ему, курильщику, учуять запах было, конечно, труднее. Но после ее слов он принюхался. Да. Курили. И уж никак не две недели тому назад. И не «мальборо».
— Да, — сказал он. — Спасибо, что обратили внимание.
— Они — те, кто ехал нам навстречу?
— Очень может быть. Наверное. Постойте тут. Я посмотрю, что в комнатах.
Но в комнатах он ничего такого не заметил. Да и не мог скорее всего увидеть что-то такое, на что, может быть, обратил бы внимание хозяин — если бы мог сейчас не только увидеть, но и сказать. Не мог. А Минич просто не помнил, что, где и как стояло и лежало — на столе, на буфете, на подоконнике. Может быть, кто-то и трогал все это — поди знай…
— Джина!
Она вошла, спокойно ступая.
— Как по-вашему, не могло ли тут что-нибудь… пропасть?
Женщина покачала головой:
— Что? Денег и ценностей у него не было, вы и сами должны знать, на каком уровне он жил — в смысле быта. Никаких коллекций, гардероб — под стать бомжу. Единственное, что у него было хорошего, кроме зеркала, — компьютер, программы к нему и записи. Но они не здесь. В смысле — не в комнатах, а в погребе. Там у него настоящий кабинет. С тайничками даже.
— Что-то не знаю я тут никакого погреба… — удивился Минич.
— И никто не знает. Кроме меня. «Маскировка номер раз» — так он это называл. Мы обычно разговаривали как раз там — за работой, и еще наверху, в обсерватории. Или на верандочке. Или во дворе.
«Или в спаленке, — подумал он почему-то с неудовольствием. — Раздеваясь, аккуратно убирала небось свое на вешалку…»
— Вешалка, — вспомнил вдруг он. — Наверное, что-то должно было находиться на вешалке. Висеть? Лежать?
— Почему вдруг вешалка? — не поняла она.
— Он говорил… в последние минуты, там…
Чуть помедлив, она усмехнулась:
— Он не эту вешалку имел в виду.
— Какую же? — Минич нахмурился, соображая.
— Здесь вы ее не найдете. Это то, что он наблюдал. Астеризм «Вешалка» в созвездии Лисички. Наблюдая, он и увидел это. И сказал мне потом, что для нашей планеты это может представлять страшную опасность, гибельную. Обещал подробности, когда сам разберется как следует.
Да, кажется, он говорил и такое — вперемешку с разными тонгаревыми.
Но разве не бред это был?
— Опасность? Для планеты? — переспросил Минич и на всякий случай нахмурился. — Но хоть в общем, в двух словах?..
Джина поколебалась, прежде чем ответить, — и тем упустила время, потому что в следующую секунду ответить стало и вовсе невозможно: постучали в дверь — из вежливости явно, потому что она и так была распахнута, — и сразу же в прихожей послышались уверенные шаги нескольких человек. И Минич, и Джина непроизвольно прервали разговор и повернулись на звук. Минич шагнул, чтобы встретить пришедших в коридоре.
Их оказалось трое; все — мужики, как говорится, в расцвете лет, одетые в аккуратные костюмы. В узком коридоре им волей-неволей пришлось выстроиться в колонну по одному. Однако сразу же тот, что был замыкающим, сделал шаг вправо и исчез в коротком коридоре. Слышно было, как он распахнул кухонную дверь. Минич поднял брови и поджал губы прежде, чем поинтересоваться (в голосе его чувствовалось недовольство):
— Итак, чему обязан?..
Стоявший в колонне первым спросил — не враждебно и не дружелюбно, сухо, по-деловому:
— Ржев Люциан Иванович, если не ошибаюсь?
Минич не стал сразу же уличать визитера в ошибке.
— Ну, — ответил он, — а если бы и так?
— Мы по поводу ваших наблюдений. Они нас заинтересовали. Нужна более подробная информация. Где мы можем поговорить?
Пока Минич раздумывал над возможным вариантом ответа, тот из прибывших, что заглядывал в кухню и прилегающие к ней удобства (такая тут была архитектура), возвратился на свое место в строю.
— А что, хозяина нет? — поинтересовался он оттуда.
Первый повернулся к нему:
— Разве это?.. — и кивнул в сторону Минича.
— Этого я иногда наблюдал, — ответил третий уверенно, — только это не хозяин.
— Интересно. — Это было сказано уже совсем другим тоном, и выражение глаз, снова обратившихся к Миничу, стало совсем иным — морозным. — В таком случае кто вы такой и что здесь делаете?
— Считайте, что я спросил об этом же вас. — Ответ Минича прозвучал в той же тональности.
Хорошо отработанным движением каждый из гостей запустил руку за пазуху, чтобы вынуть — нет, никак не оружие, но красную книжечку с золотым тиснением на обложке.
— Служба безопасности. С кем имею удовольствие беседовать?
Минич постарался выразиться как можно короче:
— Я приехал сюда по просьбе хозяина дома — по делу.
— Где же он? Или вы его не застали?
— Его нет.
— И вы не знаете, где он? И почему отсутствует, если, по вашим словам, сам пригласил вас сюда?
— Нет, отчего же, — сказал Минич, — в общих чертах знаю.
— Ну?
Это междометие было произнесено едва ли не с угрозой.
— Полагаю, что сейчас он в морге на Каширке. Вернее — его тело.
Это заявление явно оживило всю троицу.
— В морге! — проговорил один таким тоном, каким принято произносить: «Вот видите, я же говорил!»
— На Каширке? — Первый недоуменно поднял брови.
— Это где?
— В онкологическом центре, — не стал скрывать Минич. — Он скончался там сегодня (он бросил взгляд на часы) четыре с половиной часа назад.