— Похоже на то. Другого смысла не вижу. Так что если залп и будет, то не нашими ракетами. А фейерверочными.
Ни один, ни другой не выразили никаких эмоций: люди военного воспитания. Отсалютовали друг другу и разошлись.
Удаляясь, русский генерал сердито сопел. Никак не мог он привыкнуть к этой заморской ерунде: козырять при снятом головном уборе. Дикарский какой-то обычай. Просто дикарский.
3
Нет ничего удивительного в том, что к числу людей, обладавших самой полной и свежей информацией, относился и Гридень: все-таки, по существу, на него работало две обсерватории, далеко не самых худших, да и из других краев приходили новости — хотя путем более окольным, через другие спутники. Но на «Орле», бывшем крейсере, а ныне — прогулочной яхте, принимали все вовремя и исправно: плохих специалистов на борту не было, аппаратура же стояла — высшего класса, хотя и та, какой тут пользовались, когда корабль находился еще в строю, была далеко не слабой.
Поэтому сведения не только о факте разлома, какому подверглось Тело Угрозы, но и те выводы и предположения, какие были сделаны уже в первые часы и даже минуты в тех учреждениях, что были напрямую замкнуты на штабы и правительства и даже непосредственно на Конференцию, были получены Гриднем почти одновременно с первыми лицами, а обсуждены со специалистами даже быстрее. Это не проблема, если в твоем распоряжении имеется необъятный Интернет и ты знаешь, что, где, как и у кого там искать. Он поделился информацией с капитаном корабля — отставным контр-адмиралом.
Капитан слушал и кивал — из уважения: гридневы опасения были ему не совсем понятны. Но стал куда внимательнее, когда дошло до распоряжений.
— Когда эта самая угроза станет величиной с Луну — а находиться будет, естественно, на порядок ближе, — придется погрузиться на максимально возможную глубину. Так, знаете — для очистки совести. Чистая совесть — это полезно при критических ситуациях.
— Спасибо за информацию, — ответил капитан. — А когда примерно следует ожидать этого?
— Думаю, это можно определить с удовлетворительной точностью. Если вы хотите держать его в поле зрения до последнего, нам стоит подняться к северо-западу… примерно на сто сорок долготы и пятьдесят — широты, то есть западнее канадских берегов, и там, если позволит погода…
— Можно подумать, что вы моряк… Все будет сделано, как надо.
Если вы хотите держать его в поле зрения до последнего, нам стоит подняться к северо-западу… примерно на сто сорок долготы и пятьдесят — широты, то есть западнее канадских берегов, и там, если позволит погода…
— Можно подумать, что вы моряк… Все будет сделано, как надо.
— Спасибо, капитан. Не сомневаюсь.
На этой же палубе, только в другом отсеке, Джина заканчивала просматривать своего единственного за все последнее время пациента.
— Ну, что же, — констатировала она под конец: — Можно считать, что моя помощь вам больше не понадобится.
Кудлатый глянул исподлобья:
— Дело дрянь, а?
— Наоборот. Вы, как принято говорить, практически здоровы. Хорошо, что нашлось время и спокойная обстановка для последних сеансов. Не злоупотребляйте излишествами — и все будет в порядке.
— Вы серьезно? — Оказалось, что даже у Федора Петровича голос способен дрогнуть. — Выкорчевали с корнем? Раз и навсегда?
— Совершенно серьезно. Потому что если бы соврала, чтобы, допустим, вас успокоить — куда бы я здесь от вас скрылась? Плавать почти не умею, да и вода тут холодная. А что касается «раз и навсегда» — то это зависит и от вас самого, хотя, конечно, не мы решаем.
— Джина, я… просто не знаю, как вас отблагодарить…
— Можете заплатить мне — по этот день включительно. Как знать — может быть, деньги еще понадобятся в жизни.
— Ну, насчет денег — нет проблем, это само собой. Будь мы сейчас на суше, я бы вам… Ну, скажем, последний «мерс»… нет, лучше хороший коттедж где-нибудь по соседству с… А хотя — можно и то, и другое. Свою жизнь я, понимаете, ценю по высшей ставке.
— Наверное, она того стоит.
— Может, подарить что-нибудь и вашему… другу?
Джина медленно качнула головой:
— Таких друзей у меня нет.
— Разве…
— Нет. Ну, я пойду. Встретимся за ужином.
Кудлатый не стал удерживать ее. Сказал лишь:
— Не забудьте дать номер вашего счета — я переведу компьютером, в кармане, сами понимаете, я столько бумажек не ношу.
— Обязательно, — кивнула Джина, затворяя за собою дверь каюты.
Гридень по закрытому каналу разговаривал с оппозиционером.
— После того, как обстановка прояснится… вы понимаете, что я имею в виду.
Конечно же, понимал: когда Земля либо уцелеет, либо нет.
— После этого я хочу высадиться где-то на Западном побережье — хотя бы в Сан-Франциско…
— Хочу предупредить, есть неблагоприятные сведения. Поскольку я вашими молитвами вновь причислен к правящему лагерю, до меня доходит информация такого рода.
— Так и должно было быть. В чем дело?
— Некто очень обижен на вас. На вашего спутника, кстати, тоже. Очень…
— Что в этом нового?
— Считается, что вы оба — непосредственные виновники возникновения паники. Сейчас на Конференции возникли какие-то пробуксовки — именно вследствие давления печати, общественных организаций и так далее, и это расценивается как результат паники, а она — дело ваших рук.
Таковы суждения.
— Ну и?..