— Такого мыслителя оборжем — сгорит со стыда. Подскажем хотя бы Родченке — он его по стенке размажет.
— Ладно, но это будет полдела. А вторая половина: надо запастись авторитетным мнением какого-нибудь звездочета: что, мол, таких катаклизмов не предвидится — ну, хотя бы в ближайшие пять миллионов лет. Ну, пусть пять тысяч — нам хватит.
— Так точно, сделаем, — отозвался генерал.
— Это будущее время. А я люблю настоящее. Презенс. Сейчас-то вы хоть что-то делаете? Надо обязательно докопаться до корней. Вы просмотрите это на фоне созыва Конференции — тогда сможете оценить масштаб возможных последствий. А пока источник не перекрыт — купите побольше скотча. Ну, липкой ленты. Чтобы позаклеивать рты всем — и у вас в Службе, а еще важнее — тем, кто… ну, сам понимаешь где. Президент завтра не вернется, к сожалению: на Камчатке погода разбушевалась, подняться в воздух невозможно. А продлится она дня три — и придется ему прямо оттуда лететь в Улан-Батор — это важнее. Так что ему не до небесной механики, сам понимаешь. Ну ладно, спасибо за доклад.
— Люди уже работают, — заверил генерал. — Чтобы закрыть источник информации в самом истоке.
— Правильно делаете. Желаю удачи.
Проводив взглядом директора СБ, глава администрации уселся за рабочий стол. Просмотрел в своем кабинете составленный помощником, заведующим президентским протоколом, список, откинулся на спинку стула и задумчиво поглядел в потолок.
Протокольному помощнику приходилось решать повседневную, но всегда непростую задачу: из двух дюжин людей, претендовавших на встречу с президентом (на сей раз — сразу по его возвращении с Камчатки), выбрать троих, самое большее — четверых. Остальное время было наглухо забронировано двумя большими министрами — иностранных дел и военным. Но главе администрации сейчас казалось, что и этого слишком много. У президента время всегда в остром дефиците. В работе над проектом текста Соглашения об окончательном и полном ядерном разоружении наступила самая горячая пора, когда каждое слово испытывалось на сжатие, излом и растяжение, когда возникал десяток, а то и больше вариантов каждой фразы. Но сторонники другой точки зрения вовсе не собирались сдаваться, и среди тех людей, что претендовали на встречу с президентом, большинство принадлежало именно к таким. Однако заранее предвидевший такую ситуацию глава администрации дал недвусмысленную установку: инакомыслящие проникать к президенту не должны ни под каким соусом. Противники имеют трибуны в Федеральном собрании — и хватит с них. Ни Дума, ни Совет президентскую администрацию не волновали: когда придет пора ратифицировать, большинство проголосует так, как нужно. Таким образом, сейчас задача была ясна: оставить в списке лишь таких кандидатов на прием, кто намерен говорить о частных вопросах, не относящихся к проблеме ядерного разоружения.
Например, председатель Пенсионного фонда — годится, его проблемы не имеют общих точек с вопросом ядерных боеголовок; а вот председатель Федерального Совета профсоюзов может заговорить о том, что ликвидация, по сути дела, всей ядерной составляющей оборонной промышленности приведет к неизбежному и достаточно болезненному сокращению рабочих мест, увеличению безработицы и прочим отрицательным эффектам; поэтому он в список никоим образом не войдет. И такой достойный и значительный человек, как генерал-полковник, командующий космическими стратегическими войсками, например, в ближайшие дни и недели увидеться с президентом не сможет: его войска — те самые, что должны вскоре пойти под нож.
Так. А это кто еще? Нахимовский? Незнакомая фамилия. Директор астрономической обсерватории? Тоже мне государственный деятель… Впрочем, он-то, может быть, как раз и кстати — такой визитер годится для передышки, для расслабления… Оставим его в списке? Ах черт! Астроном!
Он вскочил и быстро направился к двери.
Но уже в секретарской перешел на нормальный — неспешный, солидный шаг.
В кабинет протокольного помощника глава администрации вошел неожиданно, без предупреждения, как делал часто — словно бы старался поймать кого-то из подчиненных за недозволенным занятием. Помощник — как всегда в таких случаях — внутренне усмехнулся: он что — думает, мы здесь в рабочее время выпиваем? Или взятки берем?.. Но вежливо встал навстречу начальству.
Вошедший ткнул пальцем в список:
— Это что?
— Это? Звездочет. Ученые вот жалуются, что им уделяют мало внимания…
— С ума сошел? — проговорил глава администрации тихо, угрожающе. — Ты кого это наслушался? У нас тут дела мало — займемся звездами, да? Ну даешь.
И своими руками вымарал фамилию.
— Кто у тебя там еще просится? Ага… ага… Поставь вот этого — армянина. Президент в августе туда едет — может быть, встреча окажется кстати. И никаких астрономов!
Сказав это, глава повернулся и пошел к двери. Помощник пожал плечами: астроном-то чем ему не угодил?
Но у самого выхода глава администрации повернулся:
— Впрочем, с астрономом я сам побеседую. Интересно: чем это он решил порадовать руководство? Что у него за глобальные проблемы возникли? Пусть его пригласят… на семнадцать часов.