— С какой вероятностью? — не без ехидства в голосе поинтересовался еще один участник группы, Сретенский. — Тут с первого взгляда видно, что величина постороннего влияния варьирует — следовательно, как минимум изменяется расстояние между неизвестным источником возмущения, телом и известными влияющими телами. В такой обстановке те данные, которые мы сейчас можем еще получить, нам вряд ли помогут. Источник этих возмущений — вот что нам нужно прежде всего.
— Что же, нам масса вообще не нужна, по-твоему?
— Напротив, необходима; нам без нее не обойтись на следующем этапе: когда будем рассчитывать силы, необходимые для уничтожения тела, или его деструкции, или изменения орбиты в нужном направлении…
— Пока мы даже не знаем — сорвется ли тело под суммарным влиянием Системы в параболу — или все-таки сохранит эллипс.
— Вот и давайте считать, техники для этого тут, как мне представляется, предостаточно.
— Есть выход и на более серьезные мощности — если понадобится, — предупредил человек с выправкой.
— Понадобится, — успокоил его Сретенский, — но не сию минуту. А в первую очередь нам нужна как можно более полная инвентаризация пространства, где центром является Тело Угрозы и радиус которого составляет… ну, скажем, два на десять в восьмой километров. По возможности — все, что имеется в этой части пространства, всякая масса, поскольку за без малого век мы успели свои окрестности захламить хуже, чем даже Подмосковье. Да и природа тоже ведет себя не как дворник, а скорее как турист. Следует бросить на это максимум аппаратуры, а еще лучше было бы — подключить любителей: они видят недалеко, зато с большим охватом — а сейчас именно это нам и нужно.
— Да ну, Ираклий, это просто невозможно, — усомнился Игошин.
— Но к этому нужно стремиться, — очень серьезно ответил Сретенский.
— Я доложу вашу просьбу, — спокойно ответил военный в штатском. — Но чтобы не возникало лишних надежд, могу предупредить сразу: относительно любителей вряд ли будет дано «добро». Вы могли понять это хотя бы по уровню секретности.
— А я и понял, — сказал Сретенский, — сразу же. Но если я вижу какую-то возможность улучшить результат, хотя бы чисто умозрительный, то считаю своим долгом обратить на него внимание. Решать, конечно, будет руководство. Но оно, я надеюсь, понимает, что в создавшейся ситуации его самое любимое и действенное оружие неприменимо.
— Вы имеете в виду?..
— Я имею в виду проволочки и компромиссы. Это тело, насколько можно судить, туповато, и ни на какие благие призывы не откликнется. Ну что же: цифры наголо, и в атаку, рысью — марш-марш!.. Догнать и перегнать Америку!
— При чем тут Америка? — насторожился военный.
— Уверен, что их команда сейчас занимается тем же самым, что сейчас начнем делать и мы. Давайте хоть на сей раз попытаемся не отстать, а?
— Вот это, я считаю, правильный подход, — одобрил человек с выправкой. — Работайте так, как будто все данные у вас есть, а если понадобятся изменения — придется вносить уже по ходу дела. Медлить нельзя! Тем более что через шесть часов к вам подключатся военные — им добираться было дольше, — и им потребуются конкретные цифры для перенацеливания.
— Цифры никуда не денутся, — успокоил его Сретенский.
С цифрами, однако, оказалось не так просто, как думалось.
Теоретически все выглядело достаточно просто. Если только были бы — с допустимой точностью — вычислены параметры суммарного воздействия на объект основных тяготеющих небесных тел — сила и вектор, — уже несложным стало бы определить ту точку пространства, в которой орбита Тела Угрозы будет обладать наименьшей устойчивостью, поскольку Солнце будет тянуть его в одну сторону, а суммарное воздействие других тел — главным образом планет-гигантов — станет определенным образом мешать этому, таким образом ослабляя влияние центрального светила. Этим и определилось бы время и место вмешательства человека с его техникой.
Если бы. Вот именно — если бы.
Параллельно работали и в другом направлении. Поскольку важно не только то — куда направить, но и — что именно направить.
Этим и определилось бы время и место вмешательства человека с его техникой.
Если бы. Вот именно — если бы.
Параллельно работали и в другом направлении. Поскольку важно не только то — куда направить, но и — что именно направить.
Воздействие одного тела на другое, как известно, ослабевает пропорционально квадрату расстояния между ними; следовательно, максимум воздействия возникает тогда, когда расстояния вообще нет, то есть — при соударении. Пусть воздействующая масса, по космическим меркам, и крайне незначительна — но, помноженная на скорость в миг соударения, она вполне способна внести во влияние отдаленных тел существенные коррективы. Тем более что речь идет не просто о столкновении, но и о высвобождении при этом такого количества энергии, к какому уже вполне можно применять даже и космические мерки. Зная количество и мощность ракетно-ядерного парка Третьей планеты, сделать нужные выводы было вовсе нетрудно.
Поэтому когда в работу включились и прибывшие наконец военные ракетчики, они сразу же принялись решать задачи артиллерийского характера: кроме уже названной, еще и другую: атаковать ли тело фронтально — или с фланга. И тот, и другой способ должен был привести к раздроблению тела на осколки, количество и массу которых пока что, не обладая информацией о составе тела, определить нельзя было даже гипотетически — слишком большим получался разброс возможных значений. Зато более или менее ясно было, что в первом варианте скорость тела уменьшится — в момент взрыва его как бы осадят; однако направление движения, во всяком случае — наиболее массивных обломков, сохранится с относительно небольшими изменениями.