— Благодарю вас, — сказал Гридень, всем своим видом изобразив крайнее удовлетворение, — вы избавили меня от необходимости подробно объяснять вам ситуацию. Вы находитесь у нас на борту и сами могли убедиться в том, что попытка захвата действительно была, и вам удалось задержать преступников. Что же касается меня, то я немедленно предъявлю вам все документы, доказывающие мое право собственности на это судно, в связи с которым я правомочен нанимать экипаж и выходить в море по любому маршруту, а также…
— Убеждаться в чем-либо и принимать в этой связи решения, — прервал его морской офицер, — не в моей компетенции. Могу лишь констатировать, что на корабле нет стратегических ракет и иного тяжелого вооружения; в остальном же я должен лишь способствовать доставке задержанных в ближайший соответствующий указанным условиям порт, где уполномоченные на то лица и проведут необходимое разбирательство. Кстати, сэр: каковы были ваши намерения — в какой порт вы собирались зайти?
— Такого решения я еще не принимал, — ответил Гридень. — Я, все мы просто хотели насладиться зрелищем предстоящего близкого прохождения небесного тела в обстановке, где ничто не помешало бы смотреть и восторгаться.
— Ну, — утешил его лейтенант, — не думаю, что вы лишитесь такой возможности: до базы, куда мы вас отведем, почти трое суток хода.
— И, разумеется, вести корабль будут ваши люди?
— Боюсь, сэр, что вы совершенно правы. Но поскольку вы не знаете за собой вины…
— Молодой человек, — сказал Гридень, — не дай вам Бог знать все, что знаю я. Иначе жизнь покажется вам очень уж пакостной. А сейчас — мне настоятельно необходимо переговорить с командиром корвета с глазу на глаз. Поверьте, это очень важно не только для меня.
— Не уверен, сэр, захочет ли он…
— Если вы позволите мне сказать ему несколько слов сейчас — по радио, в вашем присутствии, — я уверен, что он не станет возражать.
— Но только в моем присутствии, — сказал лейтенант после колебания.
— О, разумеется.
Связь с дрейфовавшим по соседству кораблем даже не пришлось устанавливать: она поддерживалась постоянно, на рации работал американский матрос. Лейтенант попросил соединить его с мостиком. С командиром.
— Сэр, владелец задержанного корабля просит разрешения переговорить с вами.
— Да? Как там они ведут себя? Осложнений не возникало?
— Все наилучшим образом. Имеется взаимопонимание.
— Оружие?
— Обнаружено лишь стрелковое — у части экипажа, хотя они называют себя пассажирами. Все изъято, сэр, — поспешил лейтенант опередить следующий вопрос.
— Как вы там объясняетесь? Через переводчика?
— Джентльмен — я имею в виду владельца — говорит по-английски не хуже нас с вами.
(В какой-то степени это было искажением истины: по-английски Гридень говорил лучше обоих моряков. Правда, не на американском диалекте.)
— Ну так что же он хочет мне сказать? Но коротко.
— Прошу, — пригласил лейтенант.
— Коммодор, — проговорил Гридень в микрофон, даже не спросив о подлинном звании моряка — наверняка повышая его на ступень-другую. — У меня единственная просьба: прежде чем предпринимать дальнейшие действия, проверьте — доложена ли вам уже расшифрованная радиограмма за подписью начальника сектора «Пасифик» разведки ВМФ США. Если еще нет — свяжитесь с абонентом закрытой связи по номеру… — он произнес с дюжину цифр, — он имеется в справочнике номер ноль в вашем сейфе, и сообщите ему, что в вашем распоряжении находится обладатель номера (еще дюжина цифр). Это избавит вас от серьезной ошибки. Остальное он скажет вам сам.
— Верните микрофон лейтенанту! — приказал возмущенный голос. — Лейтенант? Он в своем уме — этот ваш задержанный? Что у нас тут — переговорный пункт для всяких мафиози? И что за радиограмму я должен был получить…
Командир умолк, и несколько секунд все молчали, пока он не заговорил снова:
— Лейтенант, верните микрофон гостю. Радио получено мною, сэр.
— Я хотел бы поговорить с вами лично, коммодор.
— Я уже дал команду. Встречу вас на вертолетной площадке.
— Я все понимаю, сэр. Но вряд ли возможным будет отпустить ваше судно в свободное плавание. Для этого понадобятся распоряжения с других уровней. И, во всяком случае, уйдет немало времени…
— Безусловно. Поэтому я и не собираюсь требовать освобождения корабля.
— Я обязан отконвоировать его в контролируемый порт — почему-то на этот раз русский. На-кхот-ка, — выговорил он с трудом. — И там передать арестованных…
— Вот и сделайте это. Но я прошу вас о другом: я и часть моих гостей — назовем их так — должны быть не в Находке, а на другой территории, но не в США.
— Да, так указано в радиограмме.
— Как можно скорее.
— Не больше, чем сможет поднять вертолет. Но канадский берег близко.
— Этого достаточно. Благодарю вас. Со мной полетит лишь моя… жена. И, разумеется, небольшая охрана. — Гридень улыбнулся. — Надеюсь, что с теми, кто остается на судне, будут обращаться не слишком сурово?
Коммодор правильно истолковал интонацию гостя:
— Не более сурово — но и не менее, чем полагается обращаться с задержанными по розыску.
— То есть без вольностей? Без связи с берегом, например?
— Практически это полная изоляция — пока не передадим их вашим властям.
Гость заметил серьезно: