Что же касается средств массовой информации, то с ними пока никакой работы в этом направлении проводить не стали — чтобы не возбуждать у них излишнего любопытства. Важнее было не допустить проникновения запретной информации в редакции и на каналы — что, как мы видим, делалось небезуспешно.
Таким образом — а ведь уже третья неделя пошла, — люди, ныне владеющие информацией, могли считать себя монополистами в этой области. Что же касается самого виновника всех описываемых событий, то космическое тело все еще находилось на столь значительном удалении от Земли, что делать какие-то выводы относительно его поведения в дальнейшем пока не представлялось возможным.
Так что люди на планете продолжали жить в приятной уверенности, что им не грозит ничего сверх ставшего уже привычным пакета угроз: ядерных взрывов, отравления природы, лабораторно выведенных смертоносных вирусов, терроризма и прочих мелочей, которыми столь богата наша жизнь в двадцать первом веке.
8
Однако вода, как говорится, свою дырочку найдет.
Иными словами — просочится. Обычная вода. Информация же, говоря языком физики, обладает свойством сверхтекучести. И часто уходит вовсе не туда, куда можно было предположить.
Вот и тут.
Генерал, директор СБ, вовсе не ожидал, что позвонивший ему коллега и конкурент — другой генерал, главный разведчик вооруженных сил, или начальник ГРУ, поведет разговор на такую, откровенно говоря, неудобную тему. Разведчик говорил без обиняков, поскольку звонил по своему, военному проводу, к которому и все главы спецслужб были подключены.
— Ты мне не подскажешь (они издавна были на «ты»), что вы вдруг засуетились вокруг астрономов? А то мне докладывают, а я не в курсе. А должен бы.
— Да никакой совершенно суеты, это кому-то из ваших почудилось, — ответил генерал СБ, стараясь говорить как можно спокойнее и непринужденнее. — Звезды — это не по нашей части.
— Я тоже так думал, — был ответ. — Но тут мои аналитики меня смутили. Прямо-таки в краску вогнали. А мне краснеть не положено ни перед кем. Они, понимаешь ли, засекли любопытное явление в области проводной связи. А началось с того, что один наш разговор по гражданской сети прервали на самом, как говорится, интересном месте. Я приказал разобраться. Мы на это потратили два дня, но все же установили, что введен всеобщий контроль; тут мы установили порядка двадцати ключевых слов, проанализировали — и пришли к интересным выводам.
— Да, любопытный случай, — согласился эсбист. — Надо будет и мне поинтересоваться.
— Брось, брось, — сказал разведчик. — Я навел справки: ни правительство, ни прокуратура с внутренниками таких решений не принимали и операции такой не проводят. Только ты ведь понимаешь: я это через час узнаю совершенно точно, и мы с тобой крепко поссоримся. Тебе это нужно?
Это не было нужно. Но эсбист сделал последнее усилие, чтобы спасти ситуацию:
— Но вам-то, скажи, что за дело до звезд? На Земле работы не хватает?
— Ну, ну, — урезонил его разведчик, почувствовавший, что сопротивление ослабевает. — Нам до всего дело, как ты знаешь, потому что оборона страны зависит от любого явления. Так что — введешь меня в курс?
— Не телефонный разговор. — Генерал, страдая, сделал попытку отступить с минимальными потерями.
— Само собой разумеется. Встретимся в течение часа — идет?
— Мне сейчас не очень удобно…
— Ладно. Тогда я еду к тебе. Дело-то ведь серьезное.
— Откуда тебе знать?
— Понял из нашего разговора. Ну, все. Еду.
Через час с небольшим, вернувшись в свое хозяйство, разведчик не стал сразу собирать сотрудников главного управления — узкий круг, конечно, — и делиться с ними полученной информацией. Он с полчаса просидел в своем кабинете в одиночестве, приказав никого к нему не впускать. Затем позвонил министру обороны и попросил срочно принять его по делу, не терпящему отлагательства. И был принят.
Министр, человек глубоко штатский (вот уже целых полтора года), слушал его со всевозраставшим интересом. Когда разведчик закончил, министр несколько секунд помолчал, побарабанил пальцами по столешнице:
— Занятная история… Твои первоначальные выводы?
— Думаю — они, — ответил разведчик, кивнув затылком куда-то назад и вправо, где в общем-то в пределах кабинета ничего такого не находилось.
Но министр его понял.
— Так, так. А точнее?
— Мы ведь и раньше получали информацию, что они там что-то такое готовят. С использованием так называемых внеземных технологий. Помните, они тогда заполучили чужой корабль, потерпевший аварию у Земли.
— Значит — новая модель космического корабля?
Министр не сказал «военного корабля», поскольку это само собой подразумевалось.
— Такой мысли, — осторожно ответил разведчик, — ничто не противоречит.
— Гм. Не слишком ли… фантастично?
— Вся наша жизнь — фантастика, — вздохнул разведчик. — Может быть, конечно, я ошибаюсь, мы еще будем анализировать и на места дадим запросы; рано или поздно следы обнаружатся. Но — как бы не оказалось поздно. Сейчас у них, я думаю, идут ходовые испытания; ну а потом что будет? Они ведь народ ушлый, понимают, что шило надолго в мешке не спрячешь, и уж если возникает такое преимущество — надо использовать его, пока противная сторона аналога еще не имеет. Помните, как в сорок пятом: недолго пришлось им оставаться монополистами? И они это помнят, будьте уверены.