Глава администрации только усмехнулся.
— Я рад, что первый вопрос не потребовал длительного обсуждения. А что, вас и на самом деле не интересует — зачем старому дураку понадобилась такая посуда?
Не был он ни старым, ни тем более дураком. Но всякий имеет право на свою форму кокетства — так подумал собеседник, отвечая:
— Я всегда считал: каждый должен знать только то, что ему положено, — и не более того.
«Далеко ты ушел бы в политике, если бы всерьез считал так, как же! Но у молодых — неодолимая страсть к фразеологии», — так подумал Гридень. И сказал:
— Не стану терзать ваше любопытство. Но вы и сами все поняли.
— Наверное, это лучше, чем аренда подземного дворца, например, — ответил собеседник. — Который плох уже тем, что могут потребовать его возвращения — и никуда его не унесешь. Подвижность — великое качество.
— С вами приятно работать, — констатировал Гридень. — Вторая тема, на какую я хотел с вами поговорить: наш главный оппозиционер.
— Вторая тема, на какую я хотел с вами поговорить: наш главный оппозиционер. Вы по нем не соскучились?
— А я должен?
— Мне просто хотелось знать ваше мнение.
— Вы его знаете.
— Вот и прелестно. Ну, как вам арманьяк? Еще наперсточек?
Это предложение означало конец главной части разговора.
4
Было бы наивно думать, что высокопоставленные военные Штатов после встречи с гостем из России, не имеющим официального статуса, просто от нее отмахнулись; наоборот, сразу же были приняты меры и отданы распоряжения, чтобы запастись всей информацией, какая только могла оказаться в их распоряжении. Случайно, по сути дела, подхваченная в беседе с астрономами шальная мысль насчет астероида с мотором дала ростки, потребовала серьезного к себе отношения, а значит — новых данных по поводу тела. Оказалось, что было их не так уж мало. Просто до военных они не доходили, поскольку считалось, что сведения имеют целиком гражданский характер.
Сразу же после получения нужных предпосылок была организована другая встреча — без российских представителей, разумеется. В ней участвовали, с одной стороны, кроме известных уже генералов, два представителя разведывательных органов этой страны, с другой же — четверо астрономов из четырех разных обсерваторий — именно из тех, где, как установили военные, уже занимались, кроме всего прочего, и вопросом космического тела.
Несколько удивленные тем вниманием, какое вдруг стали оказывать их совершенно аполитичной науке столь далекие от нее люди, ученые, однако, отнеслись к ним с полным уважением (с каким вообще относятся к органам власти люди, которым не приходится повседневно и тесно соприкасаться с этими учреждениями) и постарались дать исчерпывающие ответы на заданные им вопросы. В той, разумеется, мере, в какой эти ответы вообще существовали.
— Потому что, — объяснили им, — вообще-то в этом секторе нет ничего такого, что заставляло бы нас вести серьезные наблюдения. Это скорее вчерашний день науки, и сегодня там хозяйничают в основном любители. Открытие еще одной кометы — день истины для любителя, однодневная сенсация для журналистов, но для науки?.. Гипотеза беглого спутника? Она не опровергнута, но и не подтверждена, сейчас автор продолжает работать над нею, но переводить ее в ряд достоверной информации вряд ли возможно. Да и потом — какое значение это может иметь для ваших интересов?
— Но вы же все-таки занимаетесь ею?
— Что значит «занимаетесь»? Да, мы получили сообщение, проверили его, как это принято, подтвердили, что такое тело существует, первооткрыватель — какой-то любитель из России; занесли данные куда полагается, пытаемся найти ответы на вопрос — чем вызваны аномалии в его движении; что еще прикажете с ним делать?
— Самое малое — ответить: с какой долей вероятности можно предполагать, что это небесное тело представляет какую-либо реальную угрозу для нашего мира? Ведь к каким-то выводам вы уже смогли прийти?..
Астрономы, приглашенные на деловой ленч, представляли четыре разных обсерватории и встречались друг с другом достаточно редко. Тем не менее они знали и о работах каждого из них, включая самые последние, и о привычках, симпатиях и антипатиях — поскольку их нечастые личные встречи происходили все же на протяжении многих лет: в науке нет той текучести кадров, какая характерна для политики и вообще — государственной службы. Поэтому им с самого начала было ясно, кто именно из четверки станет играть роль, так сказать, пресс-секретаря: любивший поговорить доктор Грукок из Маунт-Вилсон.
— Вы имеете в виду, собственно, что? Какую опасность? Столкновение? Об этом вам с удовольствием рассказали бы в любой редакции. Что касается меня, да и всех нас, думаю, что в таких намерениях интересующее вас тело вряд ли можно подозревать: ребята, занимавшиеся проверкой, конечно, поделились бы с нами такой новостью. Но пока оно находится, как я помню, слишком далеко, и надо ожидать дальнейших наблюдений, измерений и подсчетов. — Грукок глянул на коллег, они молча кивнули, один откровенно посмотрел на часы, показывая, что такую трату времени полагает напрасной. — Так что конкретно по этому телу угрозы, как мне представляется, во всяком случае, пока не существует. Если же вы хотите обозреть проблему в общем виде, то есть — с какой вероятностью можно определить, угрожает ли нашей планете некое космическое тело, то можно, конечно, потратить еще несколько минут…