Итак, люди бегали, или летели, или сидели на месте и думали, или спорили, или соглашались, или рыли яму другому, или сами в нее попадали, и так далее — а тело, весело кувыркаясь, наматывало свои километры на секунду в квадрате, поскольку постоянно подвергалось ускорениям. И — добавим для ясности — угроза, какую оно могло составить для нашей планеты, при этом никак не уменьшалась. Скорее наоборот.
Но что знаем мы о грозящих нам бедах?
А собственно, к чему нам знать о них, пока их нет? Только портить себе и другим настроение.
Выше голову, ребята, хвост морковкой! Летит — и пускай себе летит, как бы из села Чугуева…
Глава четвертая
1
Со встречами, что наметил в своих американских планах глава российской оппозиции, дело обстояло вовсе не так благополучно, как он сообщал своим сторонникам на родине. Начать хотя бы с той первой — генеральской.
Политик отлично понимал: говорить с ними об экономических проблемах и даже о политических — трата времени: не то чтобы это их не интересовало, но дискутировать на эти темы они просто не станут, предоставляя это профессионалам. Ему же нужно было не просто заинтересовать их, но задеть, что называется, за живое. То есть — говорить о проблемах вооружения, безопасности, армии. Что касается угрозы со стороны мирового терроризма и «оси зла» — они и сами об этом знали, пожалуй, больше приезжего. А вот что касается угрозы из космоса — тут он, похоже, мог чем-то военных и убедить, и насторожить.
Военные — их было четверо — выслушали приглашенного очень внимательно, но как-то бесстрастно — словно то, о чем он рассказывал, их ни с какой стороны не затрагивало. И с каждой минутой, с каждым словом он все более утверждался в мысли: знают. Давно уже все знают. Но молчат. Похоже, считают меня дурачком, предоставляя возможность тут перед ними распинаться. Мальчика нашли! Но не на такого напали…
И, почти неожиданно для самого себя, он сменил тональность:
— Я понимаю, что вы давно уже в курсе дела, и то, что я сказал, для вас новостью не является. Но моей целью было только своей откровенностью показать, что мы готовы на полное и искреннее сотрудничество с вами ради достижения общей цели.
Трое остались невозмутимыми, как если бы он вообще ничего не сказал. Четвертый же — а вернее, первый (во всяком случае, звездочек у него было больше, целых четыре), — проговорил:
— Наше поведение естественно: нам неясен ваш статус. Говорите ли вы от имени правительства? Президента? Оппозиции? Хотите ли подписать какой-то протокол, открытый или секретный? Согласитесь: при отсутствии ясности в этом вопросе мы не можем вести каких бы то ни было переговоров. Если же вы просто решили поделиться с нами имеющейся у вас информацией, то почему именно с армией? Почему не по каналам госдепартамента или каких-либо общественных организаций?
О каналах разведки он не упомянул, но и так было ясно, что это подразумевалось.
Московский гость поднял брови и ответил даже с некоторой обидой в голосе — правда, тщательно отмеренной:
— Мне казалось, что это именно вас заинтересовала моя информация, а не наоборот. («Интересно, — думал он при этом, — как чертов коллега отрекомендовал меня? Надеюсь, не как перебежчика! Ну ладно, я ему потом все выскажу…») Мои же намерения совершенно ясны. Любую проблему я всегда стремлюсь обсуждать с теми, кого она непосредственно касается. Скажите, кто больше заинтересован в сохранении ядерного потенциала: вы или государственный секретарь? Кого этот вопрос затрагивает ближе: вас или его? Что же касается моего статуса, то если исходить из фактического положения вещей, то я сопоставил бы его со статусом вице-президента вашей страны.
Генерал покосился на безмолвно сидевшего в сторонке Столбовица; тот лишь едва заметно кивнул.
— Очень хорошо. В таком случае скажите: почему вы, один из высших политиков России, заинтересованы в сохранении ядерно-ракетного вооружения страны, которую очень многие у вас все еще продолжают считать своим потенциальным врагом?
Политик улыбнулся:
— Вы исходите из неверной предпосылки, генерал.
Я вовсе не заинтересован в ядерном вооружении Соединенных Штатов.
— Оу?
— Но я очень заинтересован в сохранении этого потенциала в моей стране. На то есть много причин, и вы их знаете. Однако обстановка сложилась так, что наш потенциал может сохраниться только при условии сохранения ваших боеголовок — кстати, и ваш тоже зависит от нашего таким же образом, хотя, может быть, и в несколько меньшей степени. Стоит вашему президенту подписать соглашение о ядерном разоружении — и если мы в тот же миг не сделаем того же самого, то у нас может произойти все что угодно: народные возмущения, рельсовая война, призыв к импичменту президента, захват власти коммунистами — все что угодно. Но если вы остаетесь при своих — сохранение наших вооружений будет оправдано на сто процентов, никому и в голову не придет требовать сокращения, каких бы денег ни стоило нам содержание ракет на боевых дежурствах.
— В этом есть своя логика, хотя и несколько странная, — кивнул генерал. — Но почему вам так хочется сохранить такой источник расходов? У вас ведь мало денег, не так ли?