Хасмоней, правда, в астрономии не понимал ни фига. Но как раз на эти темы Минич и не хотел больше говорить. И на небо не смотрел. Зато о множестве других материй зав. отделом писем знал черт знает как много.
С этого и начинались обычно их посиделки.
— Так вот, слушай, что я тебе расскажу, — начинал Хасмоней. — Позавчера ближе к вечеру вызывает меня Веер Дна и говорит…
Веер дна — это был Андреев, новый главный, только, по хасмонейской манере, названный навыворот.
— Погоди с веером, — прерывал его Минич, аккуратно разливая водяру по стопарикам. — Первый — за Люциана, за вечную ему память. Забыл?
— Вечная ему память.
Выпивали.
Ну а дальше все шло так, как и должно, когда мужики выпивают.