Однако черта с два.
Настоящая проблема заключалась в том, что Столбовиц работал одновременно на двух — нет, «хозяев» — это грубо, да и не вполне соответствует действительности; на двух заказчиков, скажем так. При этом один из них был (для тех, кто имел право знать это, разумеется) как бы официальным, второй же, хотя был, по сути дела, главнейшим, сильнейшим и перспективнейшим, — второй не желал и не должен был светиться нигде и никогда. Интересы заказчиков часто совпадали — тогда все было просто. Еще чаще они вообще лежали в разных плоскостях; то была просто благодать. Но — пусть и изредка — возникали такие ситуации, когда оба нанимателя концентрировали свой интерес на одной и той же точке или фигуре — но при этом с противоположными намерениями.
Вот когда приходилось крутиться волчком, чтобы не вызвать не то чтобы огня на себя, но даже и тени подозрений чтобы не возникло.
(Оговоримся при этом: Столбовиц не принадлежал к агентам-двойникам. Мало того: напрямую он даже и не работал на какую-либо или какие-либо разведки. Это, он считал, было бы ниже его достоинства. Как любил думать он о себе сам — как большой артист, он не состоял в труппе ни одного театра, но работал по антрепризе — мог наняться на спектакль, отыграть с блеском и тут же прощально помахать ручкой, ведя переговоры уже на другом конце страны, а то и в другой стране вообще. В частности, в пору знакомства с нынешним гостем он «играл» в Москве, представляясь ему человеком из Лэнгли, хотя на деле и тогда уже был одиночкой.)
Но вот теперь он оказался именно в такой пиковой ситуации. Потому что на этом человеке скрестились интересы обоих заказчиков, но хотели они разного. Последние переговоры показали: если заказчик-раз продолжал настаивать на деликатной, но надежной и по возможности продолжительной изоляции, лучше всего в заведении, принадлежащем государству (а вовсе не на ранчо Столбовица, чего, впрочем, он и сам не хотел), для чего надо было еще найти соответствующий повод, — то заказчик-два — про себя Столбовиц именовал его Большим, в то время как второй числился Малым, на что весьма обиделся бы, узнав об этом, — в последнее время категорически подтверждал: охранять как зеницу ока, держать в полной боевой готовности, хотя активность объекта ограничить как можно более.
Так что приходилось, всерьез выполняя заказ Большого, усердно работать и по проекту Малого; тут нельзя было просто саботировать, ограничиться видимостью деятельности; Столбовиц знал, что именно у Малого колпак был больше и прозрачнее, и водить его за нос было бы похуже русской рулетки. Так что и по этой линии работалось всерьез — в надежде на то, что в последний миг удастся как-то выскользнуть, нейтрализовав претензии Малого; что касается Большого, то об этом и мыслей в голову не приходило: именно на нем строились все расчеты на ослепительное будущее самого игрока.
Надо было работать — и он работал.
* * *
Еще из вертолета Столбовиц сделал несколько срочных звонков. И когда прибыл в свою контору, заказанные им сведения были уже сброшены на его винчестер. Внимательное ознакомление с ними заняло примерно час и его явно удовлетворило. Закончив, он, посмотрев на часы, убедился в том, что в нужном ему месте в Европе ночь еще не наступила, и по линии, оснащенной скремблерами, делающими разговор недоступным для постороннего контроля, связался с человеком в Европе, которому после очень краткого вступления сказал:
— Интересующее меня лицо навещало вашу страну три месяца тому назад, не так ли?
Ему сообщили, что именно так: приезжало, и три месяца назад, все точно.
— Не возникло ли при этом каких-либо зацепок?
На том конце линии поняли, что он имел в виду.
— Нет; к сожалению или наоборот — но обошлось без происшествий.
— Хорошо. А к вам он прибыл непосредственно из…
Столбовиц назвал другую европейскую страну — из тех, что в прошлом веке входили в контролируемую Москвой восточноевропейскую зону; эта страна и сейчас продолжала — ничего не поделаешь — граничить с Россией, с ее изолированной от остальной территории областью.
— Именно оттуда, вы правы.
— И, завершив визит вам, он направился в…
— Да. Он пробыл у нас всего…
— Благодарю — это все, что я хотел узнать.
Он пробыл у нас всего…
— Благодарю — это все, что я хотел узнать.
Сразу же он позвонил в страну, все еще граничащую. И задал тот же самый вопрос. Но ответ, полученный им, удовлетворил его, похоже, куда больше предыдущего.
— Зацепки? — переспросили там. — Ну, смотря как понимать… Секунду… Да, вот: был остановлен дорожной полицией и оштрафован за превышение скорости движения.
— Вот как? Это интересно. Скажите: а это превышение не привело к каким-то печальным последствиям?
— Печальным…
— Ну, знаете, как это бывает: лихачи — это те, чьи действия чаще всего приводят к эксидентам… к авариям, катастрофам, человеческим жертвам…
— На этот раз, слава Матери Божьей, обошлось. Да иначе его задержали бы всерьез, завели бы дело…
— Но ведь вы знаете, как это бывает: полиция не всегда проявляет должное внимание к обстоятельствам; а что касается жертв, то я, например, знаю случаи, когда машиной сбивало человека, удар отбрасывал его в придорожную канаву. А эти кюветы, бывает, зарастают так, что сразу в них ничего и не разглядишь. И только позже, когда поступало заявление об исчезновении человека, его находили — да и то не сразу. А виновник происшествия к этому времени успевал уже, как в данном случае, покинуть страну…