— Не преувеличиваешь? — недоверчиво спросил я, ставя на стол пустую кружку.
— Не преувеличиваю, — флегматично откликнулся он. — В общем, как хочешь, Ронхул, а треть кумафэги — твоя. Сорок мешочков. Могу дать хороший совет: парочку я бы на твоем месте оставил на подарки хойским бунаба. Не то чтобы они привыкли получать такие дары, но иногда лучше переборщить с любезностями… Еще на десяток я нашел покупателя: мой друг купец как раз отправляется в землю Нао, и такой товар ему позарез нужен. Он бы все забрал, да монет не хватает. И еще десяток можно обменять на дом. Дешево, конечно, зато быстро — именно то, что нам требуется. Я вот и хотел узнать: ты согласен? Домик что надо, немного побольше моего и тоже бунабская постройка — лучше, чем они, у нас никто не умеет устроиться! И расположен в тихом местечке: на окраине Сбо, на самом берегу. Пошли, посмотришь.
— Чего там смотреть, — улыбнулся я. — Ну сам подумай: какая мне разница, как выглядит дом, в котором я не собираюсь жить? Если ты говоришь, что должен отдать мне мою долю — поступай как знаешь. Нужно менять кумафэгу на дом — меняй на здоровье. Пусть будет дом.
— И тебе даже не любопытно взглянуть? — удивился Хэхэльф.
— Нет, — честно ответил я. — Но если надо — я готов. Прогулка мне не помешает, это уж точно!
— Пошли, — решительно сказал Хэхэльф. — Готов биться об заклад: когда ты увидишь этот дом, ты плюнешь на свою непонятную родину и поселишься в Сбо — даже к Варабайбе ехать не прийдется: решишь, что незачем.
— В таком случае, я буду наслаждаться своей новой квартирой только до конца года, — невесело усмехнулся я. — Вурундшундба напугали меня до полусмерти этими своими гнездами химер…
— Ох, Ронхул, не верится мне что-то! — Хэхэльф задумчиво покачал головой. — С тех пор, как ты рассказал мне свою историю, я все думал про эти паршивые гнезда. И никак не могу поверить, что они действительно существуют! Темница для демонов, которые попали в чужой мир не по собственной воле — зачем она нужна? Кому мешают демоны — особенно, если они вроде тебя? Похоже на глупую страшную сказку, вроде тех, что няньки рассказывают детям, чтобы тех не понесло на улицу после заката…
— Может быть и похоже, — вздохнул я. — Но мне что-то пока не хочется проверять это на практике… Ладно, пошли посмотрим на этот твой дом!
— На твой дом, — мягко поправил меня Хэхэльф.
— На мой, так на мой, — покорно согласился я.
Сбо оказался милым местечком. Не город, не деревня — какой-то совершенно иной тип человеческого поселения. Невысокие каменные дома в окружении аккуратных садов, трактиры с распахнутыми настежь дверями и выставленными на улицу жаровнями, бесчисленные лотки торговцев съестным и всяческим полезным экзотическим хламом, которые не столько продавали товар, сколько общались с потенциальными покупателями, наперебой рассказывая им сногсшибательные истории про дальние странствия. Среди жителей Сбо я сразу приметил угрюмых людей в умопомрачительных головных уборах, напоминающих матерчатый сапог, по запарке надетый на голову. Оказалось, что это и есть люди бунаба, которые составляли чуть ли не половину населения Сбо.
— Это не сапог, а агибуба, — почти сердито сказал Хэхэльф, выслушав мои комментарии.
— Традиционный головной убор бунаба… и привыкай смотреть на них без улыбки, если хочешь установить с ними добрые отношения.
— Они такие обидчивые?
— Бунаба не такие уж обидчивые. Просто они сами весьма неулыбчивы от природы, — объяснил Хэхэльф. — У них уголки губ растут вниз.
— У тебя тоже, — заметил я.
— Да, но у меня это — следствие привычки, а у них — от природы. Вернее, от Варабайбы: такими уж он их сотворил… Да, это все я говорю к тому, чтобы ты уяснил: когда бунаба видят, что человек улыбается, они считают его дураком. И переубедить их потом бывает очень трудно: тут уже ни разумные речи, ни мудрые поступки не помогут.
— Ужас! — искренне сказал я. — Они меня гнилой умалой закидают: я же все время улыбаюсь!
— Вот и отвыкай помаленьку, пока мы на Халндойне, — посоветовал Хэхэльф. — Пригодится… Те бунаба, которые живут в Сбо, гораздо терпимее к нашим причудам, чем их родичи с Хоя: эти-то к нам поневоле привыкли, а для тех почти любой чужак — горькая пилюля.
— Но ты-то с ними подружился…
— Ну да. Я же попал к ним еще мальчишкой. А дети быстро всему учатся. Так что улыбаться я перестал уже на второй день своей новой жизни. Потом, когда я вернулся на Халндойн, пришлось учиться заново — и не могу сказать, что эта наука далась мне легко!
— Ничего, — успокоил его я, — улыбки у тебя действительно не слишком широкие, зато глаза веселые.
— Все правильно. Бунаба научили меня смеяться только глазами. Надо прожить рядом с ними много лет, чтобы понять: на самом деле эти угрюмые ребята — очень веселый народ.
— Да уж, на первый взгляд не скажешь! — фыркнул я.
Примерно через час — Сбо оказался довольно большим городком, вытянувшимся узкой полосой вдоль побережья — мы наконец пришли к объекту купли-продажи. Я никак не мог поверить, что все это происходит со мной наяву: покупать недвижимость в чужом мире, из которого надеешься унести ноги — бред какой-то!