— Прости, но у меня не хватает воображения, чтобы представить себе это изобилие выходов, — вздохнул я. — По-моему, все очень просто: я попал сюда вследствие каких-то безумных заклинаний альганца Таонкрахта. Мне нужно вернуться обратно. Это и есть выход. Но всего один.
— Нет, не один. Несколько, — упрямо возразил он. — Я могу помочь тебе убраться из этого мира прямо сейчас, в любое мгновение…
— Господи! — тихо прошептал я. — Неужели все так просто?
— Просто, да не слишком, — сурово отрезал Варабайба. — Я же не сказал, что могу доставить тебя домой.
— А куда? — ошалело спросил я.
— Не знаю. Куда-нибудь. Куда получится. С такими вещами никогда заранее не знаешь, как повернется… Я могу выкинуть тебя отсюда — и все. Я не знаю, где ты окажешься. Я не уверен, что ты будешь помнить, кто ты такой, и что с тобой случилось — хотя, может быть, и будешь… Я могу гарантировать тебе только одно: в мире Хомана ты не останешься.
— Но это ужасно! — почти простонал я. — Оказаться неизвестно где, да еще и не помнить, кто я такой, и что со мной происходило прежде…
— Не настолько ужасно, как тебе сейчас кажется, — насмешливо сказал он.
— В свое время со мной самим случилось нечто в таком же роде. Это было скорее восхитительно, чем ужасно!
— Может быть. Но не забывай: у нас с тобой разные весовые категории, — огрызнулся я. — Ты — бог, а я — так, погулять вышел…
— Откуда ты знаешь, — лукаво прищурился Варабайба, — может быть я стал богом только после того, как попал сюда — оглушенный, ошеломленный и совершенно свободный от воспоминаний обо всем, что случилось со мной раньше?
— До сих пор мне казалось, что бог — это врожденная, а не приобретенная особенность, — растерянно сказал я.
— Ему, видите ли, казалось! Да что ты в этом понимаешь! — Возмутился Варабайба. И тут же примирительно добавил: — Впрочем, это сейчас не имеет значения. Я уже понял, что ты не хочешь просто исчезать в неизвестность…
— Даже если бы это был единственный выход… — с сомнением протянул я. — Ох, не думаю! Хотя, это, наверное, все-таки лучше, чем Гнезда Химер!
— Честно говоря, эта часть теории местных Мараха об устройстве Вселенной не вызывает у меня особого доверия, — задумчиво сказал Варабайба. — Этот мир действительно жесток, как и любой другой, но жестокость мироздания никогда не бывает бессмысленной. Знал бы ты, скольких путешественников, запуганных этими гнездами мне довелось повстречать! И я по-прежнему не вижу смысла в такого рода ловушке для заплутавших путников — кому они мешают? Не такие уж вы важные персоны… Ладно, оставим и этот разговор: он не принесет тебе пользы!
— Ты так и не сказал мне, какие еще выходы существуют? — робко заметил я.
— Верно. Именно это я и собираюсь сделать, — согласился Варабайба. — Есть еще один выход, который, возможно, понравится тебе больше. Понимаешь, Ронхул, можно все отменить. Вообще все!
— Как это? — ахнул я.
— Я могу отменить некоторые события, которые произошли не слишком давно, — невозмутимо объяснил он. — Тебе повезло: Таонкрахт не так уж давно прочитал свое роковое заклинание. Моего могущества хватит, чтобы вычеркнуть это событие из его жизни — и из твоей, разумеется. Ты откроешь глаза и увидишь, что сидишь в своем кресле, как и мгновение назад, а потом за тобой зайдет твоя подружка, и вы отправитесь на прогулку…
— И в этом случае я тоже забуду все, что здесь со мной случилось? — нерешительно спросил я. Если честно, этот пунктик казался мне той самой ложкой дегтя, которая способна внушить отвращение к меду даже Винни-Пуху.
— Нет, Ронхул Маггот, ты не забудешь. Тебе и забывать-то будет нечего. После моего вмешательства окажется, что Таонкрахт в тот день выпил больше обычного и завалился спать, не читая никаких заклинаний, а ты пошел гулять со своей подружкой, так что ничего не было — и все тут!
— Жутковато как-то, — честно сказал я. — Но все равно соблазнительно…
— Не сомневаюсь, — кивнул он. — Впрочем, тут есть одна опасность: я не смогу помешать Таонкрахту прочитать то же самое заклинание на следующий день, или через два года — какая разница?! Так что в один прекрасный день ты снова окажешься в его замке. Несомненно, тебе покажется, что это случилось впервые — в каком-то смысле так оно и будет… И разумеется, ты снова предашься отчаянию, а потом, возможно, опять отправишься на поиски тех, кто сможет помочь тебе вернуться обратно — и кто знает, как все сложится?
— В лучшем случае я снова доберусь до тебя, и ты будешь так же добр, как сегодня, и захочешь мне помочь, и я снова соблазнюсь возможностью оказаться дома, как ни в чем не бывало, и потом опять настанет день, когда неугомонный Таонкрахт призовет меня в свой камин… Ужас какой! — искренне сказал я.
— А ведь может оказаться, что мы с тобой уже вели этот диалог — раз десять, или на протяжении целой вечности…
— Все может быть, — согласился Варабайба, и я содрогнулся, увидев, что он вполне допускает такую бредовую возможность.
— А есть еще какой-нибудь выход? Ты же говорил, что их несколько, а два — это не несколько, а всего лишь два…
— Не нужно так волноваться, — успокоил меня он. — Разумеется, есть еще вариант. Но он потребует времени и усилий — не от меня, а от тебя. Впрочем, это к лучшему: когда сам варишь для себя суп, можешь быть уверен, что в нем окажется ровно столько соли, сколько тебе требуется!