— Обитатели Земли Нао существуют лишь потому, что они не слишком докучают Ургам, — пожал плечами Хэхэльф. — А не гадить на землю — основное требование Ургов. На все остальное они готовы закрывать глаза. Им нет никакого дела до того, что творится на поверхности земли — лишь бы дерьмо там не валялось.
— А почему, собственно? — с запоздалым любопытством спросил я.
— А кто их знает… Все Мараха со своими причудами. Может быть, у них от чужого дерьма голова болит. А может быть, просто так, из вредности. Можно позволить себе покапризничать, если уж ты — самый могущественный…
— Да уж, — растерянно согласился я. — Ну и дела! Бедная Альвианта!
— Это кто такая? — нахмурился Хэхэльф.
— Альвианта Дюэльвайнмакт, — вздохнул я. — Моя хорошая подружка. Мне кажется, что она заслуживает лучшей доли, чем геройская гибель в битве за последнего дерьмоеда…
— Если действительно не заслуживает, значит с ней этого не случится, — равнодушно откликнулся Хэхэльф.
— Не переживай, дружище, я не буду тебе мешать, — улыбнулся я. — Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела мира, из которого собираюсь сделать ноги — чем скорее, тем лучше! Если эти идиоты действительно не могут обойтись без тех, кто жрет их дерьмо — тем хуже для них… Слушай, чего я так и не понял — а зачем ты ехал в Землю Нао инкогнито, на чужом корабле? Какая уж тут торговля…
— Несколько мешочков с пряностями всегда можно спрятать за пазуху, для начала этого вполне достаточно: кому надо, тот попробует, а там начнутся заказы, — он пожал плечами. — Понимаешь, Ронхул, все-таки я — человек довольно известный, к сожалению. В юности никогда не задумываешься о том, что надо поменьше бузить — просто для того, чтобы твоя рожа не слишком четко отпечатывалась в памяти случайных знакомцев… И о том, что я вырос среди бунаба, тоже всем известно. Поэтому я подумал: будет лучше, если бунабская пряность впервые попадет в Землю Нао на корабле моего кузена Бэгли. Люди ведь просто устроены, они любят мыслить логически: если всем будет известно, что я приехал вместе с Бэгли, они тут же решат, что и товар его, а я просто помогаю ему в торговле. У меня уже была готова сказка для старых знакомцев в порту: дескать, я разорился и пошел в помощники к своему кузену… Но все повернулось иначе!
— И как ты теперь будешь выкручиваться? — заинтересованно спросил я.
— А теперь и выкручиваться не надо, — он легкомысленно махнул рукой. — Пусть идет как идет! В случае чего, если какой-нибудь альганский колдун все-таки докопается, что я продаю им отраву, все можно будет свалить на тебя: дескать, демон разгневался на Таонкрахта и хорошую вещь испортил…
— Правильно, — согласился я.
— Ну что, теперь тебе все ясно? — устало спросил Хэхэльф.
— Ага.
— И что скажешь?
— Ничего нового, — я пожал плечами. — Не могу сказать, что я в большом восторге от этой затеи, но… Знаешь, я отлично представляю себя на твоем месте. В другое время… в другом мире, в конце концов!
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился он.
— Просто я лишний раз убедился, что мы очень похожи, — улыбнулся я. — Какая разница, чем заниматься — лишь бы получать удовольствие от игры, верно? И иметь шанс пересесть за другой стол, когда почувствуешь, что заигрался.
— Да, — серьезно согласился он. — Шанс отойти в сторону — это самое главное. На других условиях я стараюсь не играть.
— Думаю, мы с тобой отлично проведем время в Земле Нао… — я решил, что все сказано, и мечтательно уставился на небо.
— И с пользой, — усмехнулся Хэхэльф. — Ладно, пошли обедать, Ронхул… Смотри-ка, и эта маленькая злодейка наконец-то угомонилась!
Теперь оба щенка чару сладко спали, разомлев в лучах трех теплых солнышек. Воинственная девочка даже во сне крепко впилась крошечными острыми зубками в сапог Хэхэльфа, так что мне пришлось отдирать ее силой.
— Как ты назовешь этих безобразников? — спросил я.
— А разве их надо как-то называть? — удивился Хэхэльф. — Бунаба никогда не дают имена своим чару!
— Лучше, чтобы у зверя было какое-то имя, — рассудительно сказал я. — Это поможет вам подружиться. Когда даешь кому-то имя, между вами возникает связь.
— Это поможет вам подружиться. Когда даешь кому-то имя, между вами возникает связь.
— Я-то полагал, это касается только кораблей… Тогда имя должно быть не первое попавшееся, — серьезно кивнул Хэхэльф. — Буду думать!
Он отнес чару в шатер, заменявший на Чинки капитанскую каюту, и уложил их на свое одеяло. Я понял, что парень решил последовать моему совету и начал баловать своих зубастых питомцев. Во всяком случае, человека, который укладывает своих собачек в собственную постель, нельзя назвать строгим хозяином!
Этой ночью я закутался в тонкое одеяло Ургов и уселся на палубе. У меня было назначено свидание, и я не собирался его откладывать! Тихо, чтобы не потревожить загорелого здоровяка, несущего вахту возле кормового весла Чинки, я прошептал: Хугайда, — и волшебный ветер тут же ласково растрепал мои волосы. Я сделал вдох, осторожный, как первый поцелуй. Воздух был горячим и ароматным — он пах не влагой и свежестью, как положено морскому ветру, это был незнакомый запах, сладковатый и терпкий, странная смесь аромата сандалового дерева и степной травы… На этот раз ветер не собирался демонстрировать мне свою веселую силу, он был нежным и умиротворяющим — таким умиротворяющим, что я сам не заметил, как задремал.