— Что, я похож на человека, который не доводит до конца дела, за которые взялся? — невозмутимо спросил Хэхэльф.
У меня комок подступил к горлу, честное слово! Я с самого начала подозревал, что Хэхэльф — почти ангел, но даже надеяться на смел, что он решит оставаться со мною до самого конца — пока я не найду дорогу домой, если таковая вообще существует, или не исчезну навсегда в конце года, когда эксцентричная планета Хомана соберется сделать выдох, в соответствии с мрачной космогонией моих не менее мрачных приятелей Вурундшундба…
— Что, я похож на человека, который не доводит до конца дела, за которые взялся? — невозмутимо спросил Хэхэльф. — Значит ты еще плохо меня знаешь, дружище! И не нужно говорить мне спасибо: во-первых, ты расплатился вперед, когда помог мне дать деру со страмослябского корабля, а во-вторых… Откуда ты знаешь, может быть я всю жизнь мечтал влипнуть в историю вроде этой!
— Ладно, я возьму себя в руки и не буду говорить тебе спасибо, — улыбнулся я. — Хотя очень хочется…
Ранним пасмурным утром мы причалили к берегу. Хэхэльф тут же принялся давать последние напутствия своей команде. Я с удивлением понял, что все его матросы должны будут оставаться на корабле и сходить на берег как можно реже — только в случае крайней нужды и желательно ночью, чтобы не потревожить местных жителей.
— Бунаба всегда рады мне, но они терпеть не могут чужеземцев, даже если эти чужеземцы с дружественного Халндойна, — объяснил Хэхэльф. — Конечно, если бы я попросил как следует, моей команде разрешили бы меня сопровождать, но не думаю, что хоть кто-то получил бы удовольствие от такого времяпрепровождения… Хватит с них и того, что я тебя приволоку!
— А это они переживут? — осторожно спросил я.
— Переживут, куда денутся! — беззаботно отмахнулся Хэхэльф. — Ты-то всего один, да и шум поднимать не склонен, в отличие от моих ребят.
Пока Хэхэльф читал отеческие напутствия своей команде, я решил, что вполне могу немного побродить по берегу. Уж очень мне понравился разноцветный песок Хоя, феерическая смесь приблизительно равных частей синих, желтых, красных, белых и черных крупинок, и невысокая светло-зеленая трава, и густые заросли кустов с мелкими черными листьями и аппетитными розовыми ягодами, размером с крупный мандарин и такими же круглыми. В тот миг, когда мои ноги коснулись земли, из кустов выскочило несколько зверьков, облик которых мог озадачить кого угодно. Представьте себе мохнатых крокодильчиков размером с крупного бассета, с маленькими острыми ушками, блестящими бусинками неправдоподобно белых глаз и темпераментом итальянской комедийной актрисы. Они издавали громкие звуки, похожие на собачий лай и одновременно мотали коротенькими, но мощными хвостиками — мне показалось, вполне дружелюбно.
— Собачки! — восторженно сказал я. — Какие собачки! Идите сюда, мои хорошие! — мне почему-то и в голову не пришло, что эти зверюги явились сюда, чтобы искусать нахального чужака, я был совершенно уверен, что мы с ними поладим.
Услышав мой счастливый голос, мохнатые крокодильчики слегка растерялись и даже притормозили — взяли дополнительную минуту на размышление. Потом они неторопливо подошли поближе и испытующе уставились на меня своими круглым светлыми глазами.
— Собачки! — ласково повторил я. — Такие хорошие собачки…
Осторожно, чтобы не испугать зверьков, я протянул руку к тому, кто оказался ближе всех и нежно потрепал мохнатую холку. Собачка коротко рявкнула, подошла поближе, чтобы мне было удобнее ее гладить, и зажмурилась от удовольствия.
Когда Хэхэльф сошел с корабля, я сидел на песке в окружении шести новых приятелей.
К этому моменту все собачки валялись на спинках и тихо поскуливали от удовольствия, а я снисходительно почесывал их поджарые животики, покрытие коротким жестким мехом.
— Ну ты даешь, Ронхул! — изумленно сказал он. — Как тебя чару к себе подпустили?
— Как они называются? — переспросил я. — Чару? А по-моему, просто собачки. Лают так же, и на такс похожи, только пасти как у крокодилов… Но в отличие от крокодилов, мы не кусаемся, да, мои хорошие?
— Еще как кусаемся! — усмехнулся Хэхэльф. — Если бы я заметил, что ты собираешься сходить с корабля, не дождавшись меня, я бы тебя отговорил — именно из-за этих твоих новых приятелей. Их разводят бунаба и держат здесь, на берегу, чтобы было кому чужаков за задницу схватить, в случае чего… Не знаю, кто такие твои крокодилы, но чару просто созданы для того, чтобы кусаться. Однако же ты как-то с ними поладил… Что ты сделал?
— Ничего, — смущенно сказал я, — просто увидел их и обрадовался… Ну, начал говорить им всякие глупости: что они хорошие собачки, и так далее, потом почесал им загривки… По-моему, они просто поняли, что я — не какой-нибудь проходимец, а положительный герой, так что со мной вполне можно иметь дело.
— И совсем не ворожил? — недоверчиво уточнил Хэхэльф.
— Да вроде нет, — я задумался, а потом честно сказал: — тут так сразу и не разберешься: когда ворожишь, а когда все само собой получается…
— И так бывает, — понимающе кивнул Хэхэльф. Ладно уж, пошли, Ронхул Маггот, укротитель чару… А где твоя сумка?