— Лучше всегда иметь в своей спальне что-нибудь пожевать, — объяснил мне Хэхэльф. — А то пируют здесь только по вечерам, а все остальное время крутись сам, как знаешь. То есть, считается, что если человек проголодался, он просто пойдет на кухню и возьмет там, что ему нужно. Но я хорошо знаю здешнего главного повара. Взять что-то на кухне, где хозяйничает старый Клу… Знаешь, Ронхул, я не самый трусливый парень на Хомайге, и мне довелось побывать во многих морских сражениях. Да что там морские сражения, я и с любым альганским воякой не прочь поразмяться один на один, в полном боевом вооружении! Но сунуться на кухню к дядюшке Клу за шесть часов до начала вечернего пира — увольте!
— Мне уже стало страшно, — вздохнул я.
Да что там морские сражения, я и с любым альганским воякой не прочь поразмяться один на один, в полном боевом вооружении! Но сунуться на кухню к дядюшке Клу за шесть часов до начала вечернего пира — увольте!
— Мне уже стало страшно, — вздохнул я. — Сейчас начну плакать и проситься домой, к маме.
— И будешь абсолютно прав! — решительно сказал Хэхэльф. Порылся в корзине, извлек из нее парочку аппетитных розовых плодов неизвестного мне пока вида и заявил: — Ты как хочешь, Ронхул, а я собираюсь поваляться. Устал я! — и он отправился в одну из спален.
Выразить не могу, как меня обрадовало его решение. Я сам едва держался на ногах: пробуждение на рассвете, волнения в связи с официальным приемом у ндана-акусы и обилие новых впечатлений вымотали меня совершенно. Поэтому я тут же упал на груду подушек в своей спальне и сам не заметил, как уснул.
Проснулся я от того, что в соседней комнате кто-то ругался — правда, на незнакомом языке, но интонации не оставляли места сомнениям. Я открыл дверь и обнаружил, что ругаются наши с Хэхэльфом слуги. Они сидели каждый в своем углу и обменивались любезностями. Голоса звучали так, словно ребята вот-вот схватятся не на жизнь, а насмерть, но их мрачные лица при этом сохраняли совершенно бесстрастное выражение. Дверь в спальню Хэхэльфа была распахнута настежь, его самого там не было.
— Ну что, проснулся наконец? — весело спросил он меня откуда-то сзади. Я обернулся и увидел, что Хэхэльф стоит во дворе и заглядывает в мое окно.
— Разбудили! — пожаловался я.
— Да, ребята немного поцапались, — ухмыльнулся Хэхэльф. — Начали выяснять, кто из них теперь более важная персона. Мой слуга, Хвоп, считает, что он, поскольку я — почти приемный сын ндана-акусы, так что он, соответственно — почти папну. А твой Вєха не сдается и заявляет, что еще надо выяснить: вполне возможно, его хозяин — то есть ты! — это хозяин хвопова хозяина — то есть меня. В какой-то момент он позволил себе нахальство предположить, что ты купил меня на невольничьем рынке.
— Как же, как же! Как вчера было помню: иду это я по невольничьему рынку и думаю: кого бы прикупить… — прыснул я. Потом прислушался к эмоциональному диалогу наших слуг и с любопытством спросил: — А что это значит: чам-чам байя агибуба?
— Это значит: у тебя агибуба в дерьме, — совершенно серьезно перевел Хэхэльф. — Очень серьезное оскорбление! Если бы эти двое были ндана-акусами разных областей, тут же началась бы война.
Он так заинтересовался происходящим, что уселся на мой подоконник и внимательно прислушался.
— Масса пхатма! — сказал мой слуга своему оппоненту. Я вопросительно посмотрел на Хэхэльфа. Тот наморщил лоб.
— Даже не знаю, как это перевести! Ну, скажем так: несолидный человек, не берегущий свою честь, да к тому же еще и с грязным задним проходом.
— Круто! — уважительно сказал я. — Куда уж там страмослябам с их скромным ибьтую мэмэ!
— Ну почему! — тоном знатока возразил Хэхэльф. — Страмослябы тоже лихо ругаются, етидрєный хряп!
— Ном тэ ном! — неслось из нашей прихожей. — Пабба рамэ! Кара умэ аа!
— Хэхэльф, будь человеком, переведи! — заныл я. — Я еще могу понять и простить твое нежелание переводить мне слова ндана-акусы, и все такое… Но сейчас! Это же самое интересное!
— С удовольствием, мой бедный необразованный друг! — великодушно отозвался он.
— Ном тэ ном означает: человек, которого подозревают в том, что он гадит в свой котел для еды. Пабба рамэ означает: я гадил в твоем огороде — обычно подобное заявление не основано на реальных фактах, сам понимаешь! А кара умэ аа значит: человек, который засовывает еду в свой задний проход.
— Оказывается, местные ругательства отличаются ярко выраженной анально-факальной тематикой, — глубокомысленно прокомментировал я.
— Чего? — опешил Хэхэльф.
— Имею я право тоже хорошенько выругаться? — невинно спросил я. — Чем я хуже своего раба?
— Тоже верно, — миролюбиво согласился он.
— Акха ассу! — тем временем изрек Вєха. И веско добавил: — Атэ байя!
— Тебе снятся задние проходы моих рабов, — из Хэхэльфа мог бы получиться отличный синхронный переводчик. — Мои рабы бьют палками дерьмо жен твоих рабов!
— А что, у этих ребят есть еще какие-то свои рабы? — опешил я.
— Да нет, конечно, — невозмутимо ответил Хэхэльф. — Просто так принято говорить во время ссоры…
— Ну уже легче, — вздохнул я, — а то я и без того запутался в бунабской табели о рангах: почтенные рабы папну, обыкновенные рабы хуса… Я уж было подумал, что есть еще какие-нибудь рабы простых рабов, совсем уж задрипанные!.. Слушай, я еще вот чего не понимаю: как может быть, что такой коротенькой фразе Атэ байя , всего-то из двух слов, соответствует столь сложный перевод: Мои рабы бьют палками… — ну и так далее. Что означает слово Атэ? Раб? Палка? Или раб с палкой? Или раб, который бьет палкой?