Все равно, рано или поздно он поймет, что с самого начала ошибался на мой счет, так что лучше всего просто сбежать, куда глаза глядят…
— Я должен попытаться исправить твою ошибку, — внушительно сказал я. — Есть способ вернуть мне мое настоящее тело и мое могущество. Но я не могу ничего делать в твоем доме. Здесь полно людей — начиная с тебя, и заканчивая этим красавчиком, твоим скотником, а чудеса неохотно происходят в людных местах… Кстати о красавчиках — почему мне никто не несет воду? Я пить хочу.
— Сейчас, — Таонкрахт поспешно распахнул дверь в коридор и что-то заорал своим невменяемым вассалам. Вернулся со здоровенным кувшином, наполненным водой — я сделал глоток и чуть от счастья не умер! — и деловито сообщил: — Я знаю, что нужно делать. Есть одно хорошее место. Гробница моих предков…
-Так, так, так, — оживился я, — гробница предков, говоришь? А откуда у тебя взялись предки, друг мой? Ты же вчера сам говорил…
— Я говорил тебе правду. Разумеется, мои предки похоронены в другой земле, — невозмутимо кивнул он. — В той земле, о которой я никогда не стану печалиться… Но мне пришлось построить здесь фамильную гробницу. Считается, что у всех людей есть родители. Не объяснять же местной черни, откуда я тут взялся!
— Разумно, — невольно улыбнулся я. А потом вспомнил еще кое-что, углядел неувязку, которая ускользнула вчера от моих пьяных глаз — кажется я действительно возвращался к жизни!
— Между прочим, я хорошо знаю тот мир, о котором ты вчера рассказывал, — сказал я Таонкрахту, а потом ехидно добавил: — У тамошних обитателей просто какая-то мания продавать свои души за сущие пустяки!
— Да, это правда, — невозмутимо согласился Таонкрахт. И задумчиво добавил: — Полагаю, для них это — единственный способ убедиться в существовании души, в котором они по скудоумию и невежеству своему сомневаются. А если душу кто-то покупает, значит она все-таки есть…
Я озадаченно покачал головой: вот уж не думал, что он такой мудрый! Но сейчас меня интересовали другие вещи.
— Я все хотел спросить тебя: а почему у вас такие странные имена? — спросил я. — Ты — Конм Таонкрахт, а твоего двухголового друга зовут… Черт, как же его зовут?!
— Гальт и Бэтэнбальд Ромрахт, — подсказал он.
— Ага… В том мире, о котором ты мне вчера рассказывал, людей так не называют!
— Разумеется, не называют, — согласился он. — Как-то иначе, а вот как — не помню. Все остальное помню — все, что со мной было, а как нас звали — нет… Я забыл свое имя, пока блуждал во тьме. Все мы забыли… Урги дали нам новые имена, когда мы поселились на этой земле. Во всяком случае, Сох, которые заявились, чтобы назвать наши новые имена, утверждали, что это подарок от самих Ургов. Не знаю, может врали… Да какая разница, как называться!
Я кивнул, допил воду, попробовал подняться и снова рухнул на кровать.
— Наверное демоны не могут подолгу жить в человеческих телах, — испуганно предположил Таонкрахт. — Что-то ты совсем плохо выглядишь, Маггот!
— Вот именно! — драматическим шепотом подтвердил я. — А где он, этот твой склеп? Далеко отсюда?
— Нет, что ты. Неподалеку от замка. Но там никто не ходит: они боятся, — утешил меня он. — Считается, что там живут призраки — я сам им об этом сказал, а они всему верят.
Неподалеку от замка. Но там никто не ходит: они боятся, — утешил меня он. — Считается, что там живут призраки — я сам им об этом сказал, а они всему верят.
Плохо, что этот чертов склеп близко, — равнодушно подумал я, — не очень-то и сбежишь! Хотя… Почему бы и нет? Даже если там стоит какая-то дурацкая стража… Плевать, я на них немного порычу, а еще лучше — скажу, что я еще один призрак, они сразу поверят и упадут в обморок от страха — проще простого! И вообще, сначала надо попробовать…
Мне все больше нравилась моя идея насчет попробовать, но на ноги я поднялся только к вечеру. Все-таки пойло, которое я умудрился влить в себя накануне, оказалось слишком уж термоядерным, да и количество измерялось совершенно фантастическими цифрами. Таонкрахт не отходил от меня ни на шаг. Его назойливое присутствие достало меня до такой степени, что я с трудом удерживался от желания запустить ему в голову чем-нибудь тяжелым — все-таки мой инстинкт самосохранения это нечто! Мой приятель порядком нервничал: с одной стороны, не решался меня торопить, с другой — вбил себе в голову, что я должен немедленно отправиться в склеп. Его очень впечатлило предположение, что демоны не живут подолгу в человеческих телах. Все-таки этот дядя связывал со мной очень большие надежды! Впрочем, ему еще пришлось подождать, пока я приму ванну. Когда я понял, что готов отправляться — хоть в склеп, хоть на край света, последнее из солнышек уже скрылось за горизонтом, расчертив стремительно темнеющее небо яркими белоснежными полосами.
— Пошли, — бодро сказал я.
Воздух был головокружительно сладким и кристально чистым, в небе светили целых две луны — в этом мире явно наблюдался переизбыток всех возможных светил! — а когда мы вышли за ворота, где-то вдалеке истошно заорало существо, которое вполне могло оказаться птицей, и я решил, что это добрый знак — просто потому, что мне позарез был нужен хоть какой-то добрый знак…