— Этот — не какой-нибудь альганский урэг, а нормальный парень, из хо, что живут где-то на Оша, если я ничего не перепутал, — объяснил он мне. — И как его сюда занесло? Сейчас попробую с ним поговорить… Только отойдем подальше отсюда, а то эти вопли кого хочешь с ума сведут, — он имел в виду несчастного разбойника, застрявшего на вершине дерева надолго — если не навсегда.
Темнокожий хо говорил на кунхє гораздо лучше, чем я по-бунабски. То есть, выступать с торжественной речью на коронации очередного Ванда ему бы вряд ли позволили, но объясниться с ним оказалось вполне возможно. Пока мы перекусывали перед сном, Са Усдана Па, как его звали, сбивчиво поведал нам драматическую историю своей одиссеи. Оказалось, что он был одним из первых моряков народа Хо, решившимся на большое морское путешествие. Лодки, по его словам, у них были хорошие и легкие в управлении, просто его соплеменники никак не могли взять в толк: зачем куда-то ехать? Поначалу все шло хорошо: парень в одиночку благополучно добрался до Халндойна, продал там какие-то ковры, о которых он говорил с такой горделивой нежностью, с какой счастливые матери рассказывают подругам о своих детях, хорошо устроившихся в жизни. Потом Са Усдана Па отправился в обратный путь, и вот тут-то начались несчастья. Сначала на его лодку напали страмослябские пираты, которые, впрочем, смертельно испугались темной кожи Са Усдана Па, не стали брать его в плен, а в тот же день высадили на каком-то пустынном побережье.
Буквально на следующий день на этом побережьи появились уллы, так что бедняга Са Усдана Па снова оказался в плену. Впрочем, это несчастье тоже было недолгим: уллы накормили его курмдой, после чего Са Усдана Па принялся распевать свои песни. Уллы были настолько тронуты его вокальными данными, что довезли парня до Бондоха, дали немного денег на дорогу, пожелали удачи и отправились по своим делам. И тут Са Усдана Па совершил роковую ошибку: зашел перекусить в портовый трактир, хозяин которого тут же опоил его каким-то снотворным и спрятал у себя в подвале: этот тип специализировался на торговле заплутавшими путниками, особенно такими экзотическими: в последнее время знать Земли Нао старалась иметь побольше слуг-иностранцев, это считалось особым шиком. Так Са Усдана Па попал в замок моего знакомого Таонкрахта. Жизнь там показалась ему настолько невыносимой, что он воспользовался первым же предложением одного из слуг удрать в лес вместе с ним, его сестрой и зятем: они как раз украли из хозяйского гардероба старую одежду запретного для слуг сиреневого цвета и теперь очень боялись угодить в цакку. В то же время, ребята мечтали примерить обновку — да уж, нечего сказать, проблема! Са Усдана Па думал, что оказавшись в лесу, найдет дорогу на побережье, но пока еще не успел: они удрали из замка всего дней двадцать назад, и он как раз начал с ужасом понимать, что не знает, в какую сторону следует идти, и возможно никогда в жизни не выберется из этого непроходимого леса.
— А этот серолицый — кто он-то был? — с любопытством спросил я.
— Са Усдана Па не знает, — печально сказал наш пленник. — Никто не знает. Он сам не знает. Его сюда продали какашки кушать, а он какашки кушать не хочет. И работать не хочет. Ничего не хочет, только спать! — интонации Са Усдана Па свидетельствовали о том, что его глубоко огорчает поведение бывшего соратника.
— Наверное, какой-нибудь дикий хурмангара, из которого так и не получился дерьмоед, — зевнул Хэхэльф. — Их на Мурбангоне много… Ладно, Са Усдана Па, считай, что тебе понемногу начинает везти. По крайней мере, я могу показать тебе дорогу до Бондоха и дать лук со стрелами: у меня есть один лишний. Моли своего бога, чтобы берег тебя по пути от твоих коллег, разбойников — тут я помочь не могу! Лучше всего иди по ночам, а днем где-нибудь прячься: насколько я знаю, на воле разбойники ведут тот же образ жизни, что и прежде: встают на рассвете, идут спать на закате… Авось, пронесет! А в Бондохе спросишь, где стоит Чинки Хэхэльфа Кромкелета. Если его не будет, значит ушли в Сбо, подожди несколько дней — скоро объявятся. Ночуй в Пустой кружке — там хозяин надежный мужик, живым товаром не приторговывает. Если старик будет требовать денег, или кричать, что у него нет места, сошлись на меня: до сих пор моих приятелей старый Аэлс на улицу не гнал. Скажи ему, что я скоро вернусь и с ним рассчитаюсь. А дождешься Чинки — спроси там моего побратима Хатхаса. Расскажешь ему свою историю, не забудь добавить, что я прошу его тебе помочь. Хатхас в Бондохе всех знает — глядишь, пристроит тебя на какой-нибудь корабль, который идет в сторону Оша… А теперь посиди рядом с нами и покарауль — чтобы никаких неожиданностей, пока мы спим.
Темнокожий Са Усдана Па чуть не плакал от радости. Он честно стерег наш сон, а незадолго до заката мы распрощались, и парень отправился туда, откуда пришли мы с Хэхэльфом.
— Думаешь, он доберется до Бондоха? — с сомнением спросил я.
— А почему нет? Парню в последнее время здорово не везло, а любая черная полоса рано или поздно заканчивается, — оптимистически заявил Хэхэльф. — Главное — ухитриться дожить до того момента, когда снова начнет фартить!