Я не стал говорить ему, что никогда не ездил верхом. И вообще я решил не волноваться по этому поводу. Честно говоря, я был совершенно уверен, что справлюсь: в конце концов, в последнее время мне постоянно приходилось делать вещи, которых я никогда прежде не умел. Поэтому я просто внимательно посмотрел, как ловко забираются в седла мои спутники, а потом постарался воспроизвести их действия. Разумеется, у меня все получилось — иначе и быть не могло! Оказалось, что шаг у хухта на удивление ровный, нрав — флегматичный и добродушный. Именно то, что требуется начинающему наезднику!
— Через пару часов приедем в замок, гульнем немного, потом отдохнем, — деловито говорил Эбенгальф, — а ночью я открою тебе Врата, — у него был тон человека, диктующего секретарю свой бизнес-план. — Только смотри, не передумай, а то Ванд мне голову оторвет, если выяснится, что я и Рандана лопатой по голове съездил, и тебя не спровадил, — встревоженно добавил он.
— В таком деле надо, чтобы хоть что-то было в порядке!
— Я не передумаю, — улыбнулся я. Знал бы он, как я ждал этого дня, еще бы и плату с меня потребовал…
— Он не передумает, — лукаво подтвердил Хэхэльф. — Что ему здесь светит кроме объятий Боэсды-Бэтэны!
— Отвяжись, — фыркнул я, — уже не смешно!
— Это тебе уже не смешно, а мне еще смешно, — безмятежно парировал он. — Мне теперь до глубокой старости смешно будет! В конце каждой сказки герой должен получить красавицу… Вот ты и получил!
— Боэсда-Бэтэна — хорошая девушка, — неожиданно вмешался Эбенгальф. — Богатая невеста из знатного рода, и в сражении одна из первых. Я бы для своего сына другой невесты не пожелал! А две головы… Что ж, по крайней мере, это лучше, чем две задницы, поверьте мне на слово, ребята. Так что зря вы над ней смеетесь.
— Лично я смеюсь не над ней, а над Ронхулом, — тут же выкрутился Хэхэльф.
— А мне вообще не до смеха, — вздохнул я. — Ну не привык я к двухголовым женщинам, и делайте со мной что хотите!
— Пожил бы у нас в Альгане, привык бы, — флегматично заметил Эбенгальф. — Ну да ладно, чего уж там: теперь уже поздно локти кусать!
Вскоре мы выехали на Быструю Тропу, а еще через час перед нами распахнулись тяжелые ворота фамильного замка Ахамстольфа Эбенгальфа. На сей раз у меня была отличная возможность оценить альганскую архитектуру: в бледных лучах восходящего солнца замок был необыкновенно красив, а на фоне экзотической растительности Мурбангона, к которой я так до сих пор и не успел как следует привыкнуть, элементы мавританского стиля, неожиданно проявившиеся в облике этого великолепного сооружения, казались необыкновенно уместными.
В центре мощеного двора стояло несколько повозок, вокруг сновали сонные слуги и топтались меланхоличные хухты. От одной из телег ощутимо пахло дерьмом. Я поморщился, а потом невольно улыбнулся, вспоминая планы Хэхэльфа касательно искоренения местных дерьмоедов — можно было подумать, что он уже начал действовать, и теперь несчастные обитатели Земли Нао вынуждены возить свое дерьмо за собой — в ожидании лучших времен.
— Ох, как невовремя! — с досадой простонал Эбенгальф, берясь руками за голову. — Ну да ладно, чего уж теперь! Не гнать же хорошего человека…
— Что — невовремя? — насторожился я.
— Да вот видишь: дружок мой приехал, Нидольгаль Наоргаль, — Эбенгальф уже повеселел и даже соизволил дружески мне подмигнуть. — Дерьмо вот свое привез… Понимаешь, Маггот, у меня дома с давних времен хранится одна волшебная вещь: кувшин, которые превращает в хорошее вино все, что угодно: хоть воду, хоть жижу болотную, хоть дорожную пыль… А мой приятель пристрастился превращать в вино собственное дерьмо. Говорит, что это — самое великое чудо из всех, каким он когда-либо был свидетелем. А поскольку я свой кувшин никому с собой не даю, приходится ему свое дерьмо ко мне возить — издалека, между прочим… Веселый он мужик! За день может дюжину бочонков вина выпить — вот ни капли не привираю! Теперь тут такая гульба пойдет… Одно из двух, Маггот: или я открою тебе Врата дня через два, или… Или дня через три. Раньше не просохнем, а на пьяную голову такие дела вершить не следует! — решительно заключил он.
Я хотел было возмутиться, но Эбенгальф уже отвернулся от меня, чтобы как следует стиснуть в своих богатырских объятиях невысокого толстяка в зеленом дорожном плаще с просторным капюшоном, из-под которого грозно сверкал музейного вида шлем.
— Ну вот, — мрачно сказал я Хэхэльфу. — Опять все наперекосяк! Ну и местечко этот Альган! Колдуны — сплошные алкоголики, превращают дерьмо в вино, этим чудотворством и довольствуются; красавицы — непременно с двумя головами; предприниматели делают бизнес исключительно на торговле дерьмоедами, разбойники — идиоты, к тому же еще и беспомощные, как младенцы; замки… Нет, замки очень даже ничего — захочешь, не придерешься!
— Не вешай нос, Ронхул, — беззаботно сказал Хэхэльф. — В любом случае, твои странствия, считай, завершились. Днем раньше, днем позже — какая тебе разница! Так даже лучше: еще и развлечешься напоследок. До конца года еще целых двадцать дней, так что все в порядке!
— Всего двадцать дней? — его сообщение подействовало на меня, как ведро ледяной воды на голову. — Я-то думал, у меня еще есть время…