Через четверть часа я решил, что отошел уже достаточно далеко. Сел на землю, прислонившись спиной к высокому толстому стволу тутмы — того самого дерева, сочные плоды которого рвала для меня говорящая птица по имени Бурухи в самом начале моего путешествия…
— Хугайда, — тихо и нежно сказал я, и сразу понял, что бесполезно. Волшебный ветер не придет ко мне сегодня, и не потому, что он больше не хочет дуть мне в лицо, и вообще дело не во мне, просто мой чудесный ветер редко забредает на остров Хой — так редко, что можно сказать: никогда. Понятия не имею, откуда я это все знал — просто знал и все. И все же перед тем, как подняться на ноги и отправиться обратно, к моим спутникам, я еще несколько раз повторил это древнее заклинание: — Хугайда, Хугайда, Хугайда…
Неожиданно в ответ мне раздался целый поток незнакомых слов. Я опешил и робко сказал:
— Я не понимаю.
— А кунхє понимаешь? — ворчливо спросил тот же голос — не слишком низкий, но явно мужской.
— Еще бы! — гордым тоном знаменитого полиглота отозвался я. — Можно сказать, только кунхє и понимаю…
— Ну и то хлеб. Чего ты меня звал-то?
— А вы — Хугайда? — окончательно опешил я, поскольку до сих пор не знал, с кем разговариваю.
— А, вот оно что, — буркнул мой невидимый собеседник. — Значит я ослышался. Я думал, ты меня зовешь. Мое имя — Кугайна.
— Странно, — откликнулся я — лишь бы что-то сказать. Очень уж растерялся. К тому же, я по-прежнему не видел, с кем разговариваю.
— Ничего странного, — невозмутимо ответил таинственный незнакомец. — Самое обыкновенное имя, не одного меня на Хое так зовут… — он наконец подошел поближе, и я смог разглядеть его при свете двух лун. Раскосые глаза, крайне недовольное выражение лица и невысокая агибуба выдавали его бунабское происхождение.
Раскосые глаза, крайне недовольное выражение лица и невысокая агибуба выдавали его бунабское происхождение. Одет он был в своего рода тогу — несколько скромнее, чем у римских патрициев периода упадка, но фасон примерно тот же.
— Ты так хорошо говоришь на кунхє, — отметил я, во все глаза разглядывая своего нового знакомца.
— Ничего удивительного: я много путешествовал, несколько лет жил в Сбо на Халндойне, а потом — и вовсе в Клохде.
— Это в Земле Нао? — вежливо удивился я.
— Ну да, где же еще… Паршивое местечко этот Клохд, а прочие места в Земле Нао и того паскуднее, — сварливо сообщил он. И спросил: — А что ты делаешь один в лесу на Хое, чужеземец, если даже языка нашего не понимаешь?
— Я не один, — объяснил я, — я с друзьями, просто пошел прогуляться, а они остались приканчивать ужин.
— Хорошее дело, — кивнул Кугайна. — Но я все равно не понимаю, зачем вас понесло в лес — тебя и твоих друзей? Здесь, на Хое, вроде до сих пор не было бездомных… Или просто гуляете?
— Мы не гуляем, а едем к Варабайбе, — важно объяснил я.
— Вот как? — удивился он. — Можешь себе представить, я тоже.
— Правда? — изумился я. — А зачем?
— Я же не спрашиваю тебя, зачем ты к нему едешь, — резонно возразил он. — Мое дело касается только меня и Варабайбы, а ваше дело — это ваше дело… Но я бы с радостью к вам присоединился. Признаться, мне уже немного надоело спать под кустом, без шатра, да и сумка плечо оттянула…
— Ох, эти уж мне дорожные сумки! — возмущенно поддакнул я. И нерешительно спросил: — Как же ты отважился на такое путешествие: без шатра, без слуг, даже без абубыла?..
— Без абубыла, — поправил меня Кугайна. — А что делать!? Я — свободный человек, но хозяйство у меня очень уж маленькое: ни одного лишнего раба, и даже ни одного лишнего верхового животного. А идти надо. Ну вот я и пошел… Как ты думаешь, твои спутники не будут возражать, если я к вам присоединюсь?
— Я им повозражаю! — угрожающе пообещал я. — Конечно, присоединяйся к нам. Я не смогу спокойно жить с мыслью, что где-то по лесу бредет хороший человек с тяжелой сумкой на плече, в то время, как ее можно погрузить на одного из наших зверей… как их там?
— Абубыл, — подсказал Кугайна. — А с чего ты взял, что я — хороший человек?
— Ты не дерешься, — рассудительно сказал я, — и не ругаешься, и вообще не производишь впечатление человека, способного испортить жизнь окружающим — что еще нужно?
— Ты рассуждаешь, как настоящий бунаба, — уважительно заметил мой новый знакомый. — Ладно, в таком случае пошли к твоим друзьям. Я надеюсь, они не станут поднимать скандал, если я скажу, что проголодался?
— Не станут, — заверил его я, — а если даже и станут… Я сам видел, сколько жратвы они с собой взяли, так что не отвертятся!
Иногда мне кажется, что поначалу природа создавала меня специально для того, чтобы я стал отцом большого семейства, или директором детского дома, или, на худой конец, главой какого-нибудь гангстерского картеля, а в последний момент было принято решение не использовать меня по назначению — оно и к лучшему, конечно! От первоначального замысла природы во мне сохранилась только маниакальная потребность периодически кого-нибудь опекать.
И когда в моей жизни внезапно появляется существо, которое необходимо накормить, одеть, или просто помочь ему устроиться немного покомфортнее на жестком табурете реальности, у меня за спиной вырастают крылья: ради своего подопечного я готов перевернуть мир — в то время, как для себя, любимого, ничего переворачивать не стану, хоть убейте! Правда, все это обычно продолжается недолго: через несколько дней я, как правило, выздоравливаю…