— Ты гость, а не слуга, Ронхул Маггот, — несчастным голосом сказала она, — но может быть, ты подашь мне кувшин с водой? Я не хочу показаться невежливой, но, с другой стороны, не будить же маму — только ее здесь не хватало!
— Нет проблем, — улыбнулся я. Принес ей воду и сочувственно спросил: — Хреново, да?
— Хреново, — просто согласилась она. — Мало того, что мне стыдно за свое поведение, так еще и голова болит…
— А почему тебе стыдно? — удивился я.
— Я пыталась развеселиться, а вместо этого напилась как гурэпло… или даже хуже: как альганец! — объяснила она. — Хотела развлекать тебя беседой, а вместо этого ревела, как простолюдинка… Если бы ты был обыкновенным человеком, я бы просто убила тебя, и дело с концом! Впрочем, если бы ты был человеком, я бы вряд ли стала плакать… А теперь мне приходится смотреть тебе в глаза и испытывать стыд.
Я содрогнулся, когда понял, что она не преувеличивает: убить мужчину, из-за которого пришлось поплакать безусловно — оптимальное решение проблемы, если обиженная леди не только молода и красива, но и вооружена до зубов… Впрочем, я не слишком долго беспокоился о себе: я почему-то был совершенно уверен, что она даже не попытается: кто же в здравом уме попрет с мечом на демона?
— Ты напрасно стыдишься, — мягко сказал я, — пока ты спала, я тоже плакал. Теперь тебе легче?
— Это не может быть правдой, — Альвианта смотрела на меня широко открытыми глазами, кажется, у нее даже похмелье прошло от удивления.
— Может! — твердо сказал я. Разумеется, я врал, но так вдохновенно, что сам себе верил.
— Но у тебя сухие глаза и щеки, — она не поленилась проверить.
— Так времени много прошло, — невозмутимо объяснил я. — Знаешь, сколько ты дрыхла?
— Долго, да? — обрадовалась Альвианта. — А ты ждал, пока я проснусь, вместо того, чтобы разбудить? Вот здорово! Так тебе и надо, Ронхул Маггот! Ладно уж, иди сюда — что с тобой делать!
На рассвете я понял, что не смогу отправиться в путь прямо сейчас — при всем желании мне не удастся доковылять даже до порога спальни.
Так что я разрешил себе закрыть глаза и расслабиться — к великой радости Альвианты, которая ожидала рассвета, как смертного приговора.
— Спи, — сказала она, — уйдешь вечером, если тебе так уж припекло!
— Не хочу я никуда уходить, — сонно пробормотал я.
— Вот и не уходи! — обрадовалась она.
— А меня никто не спрашивает, чего я хочу, и чего не хочу, — вздохнул я. — Я ничего не решаю.
— А кто решает-то? — удивилась она.
— Не знаю. Просто ветер дует в спину…
— Какой ветер? — переполошилась Альвианта. — О чем ты говоришь, Ронхул?
— Не знаю, — снова признался я. — Может быть, Хугайда… Тебе знакомо это слово?
— Все, больше ничего не говори! — она зажала мне рот маленькой, но жесткой ладошкой. На ее лице был неподдельный благоговейный ужас. — Есть слова, которые нельзя произносить вслух, Ронхул! — строго сказала она.
— Почему? — удивился я, отдирая ее лапку от своих губ: все это основательно меня заинтриговало. — Не бойся, я больше не буду произносить это слово. Оно мне приснилось после того, как я удрал от Таонкрахта, а Урги не позволили мне задержаться у них подольше…
— Тебе снятся такие сны! — завистливо протянула она. — Впрочем, тебе проще: ты же демон… Вот оно как бывает!
— Может быть, ты расскажешь мне, что означает это таинственное слово, которое ты не позволяешь мне произносить вслух? А, кстати, почему? Что, оно действует как заклинание?
— Конечно, — невозмутимо подтвердила Альвианта. — А почему ты спрашиваешь, Ронхул Маггот? Ты же и без меня все знаешь: это имя ветра… незримого и неосязаемого — до поры до времени. Он вращает колесо каждой человеческой судьбы и вообще управляет всем миром, хотя почти никто не ощущает его дуновение на своем лице… Но неужели ты думаешь, будто я могу знать, что это такое? Я же говорила тебе, что прочитала совсем мало книг… хотя, я не думаю, что есть книги, из которых можно узнать о таких вещах…
— Всякие бывают книги, — пробормотал я, проваливаясь в сон.
Когда я проснулся, все три солнышка заглядывали в окно спальни, моя одежда лежала на ковре, аккуратно сложенная — я сам точно не мог этого сделать! — под стопкой одежды обнаружилось драгоценное одеяло, подарок Урга. Альвианты нигде не было.
Хорошее дело! Как же я отсюда выберусь? — растерянно подумал я. Оделся, вышел в коридор, сразу же обнаружил лестницу, ведущую вниз и спустился на первый этаж замка. Там я, разумеется, сразу же заблудился. Я дошел до того, что попытался расспросить слуг. Они застенчиво ухмылялись и молча пятились куда-то в полумрак — в точности, как таонкрахтова дворня. Проплутав с четверть часа, я неожиданно оказался перед дверью, которая вела во двор. Я обрадовался так, словно выбрался из знаменитого Лабиринта, вышел на свежий воздух и тут же зажмурился от яркого солнечного света. А потом осторожно открыл глаза и увидел Альвианту. Она шла мне навстречу, с ослепительной улыбкой и высоко поднятой головой, в кольчуге и плаще, и я сразу понял, что никаких душераздирающих прощальных сцен больше не будет.
— Я как раз оделась, чтобы проводить тебя до Тропы, — сухо сказала она. — Я же обещала… И еще я велела маме собрать тебе еду в дорогу — а то хорош ты будешь: демон, шныряющий по кустам в поисках спелых ягод! И не бойся, мама не стала класть туда яд — я уже проверила: дала по кусочку от каждого блюда своим слугам, и они по-прежнему живы и здоровы — я даже слегка разочарована.