— Больше не кусайтесь. Он ваш новый хозяин, — строго прибавил я и отдал щенков Хэхэльфу.
— Подействовало! — восхитился он. — Смотри-ка, Ронхул, они и правда присмирели!
— Будем надеяться, что это надолго, — зевнул я. — Возись с ними побольше, гладь, корми — глядишь, привыкнут.
— Ладно… Вообще-то бунаба воспитывают своих чару в строгости, — заметил он, осторожно поглаживая загривки своих питомцев.
— Правильно делают, наверное, — согласился я. — Только я так не умею. Строгость — не мой стиль. к сожалению. Если уж любишь — какие могут быть строгости! А если не любишь — и возиться не стоит…
— А ты любишь этих щенков? — удивился он. — Чего же тогда мне подарил?
— Любить — не значит навсегда оставлять при себе, — улыбнулся я. — И потом, я их люблю только пока вижу. А когда не вижу — забываю. Речь не только об этих маленьких чару, конечно…
— Здорово! — почему-то восхитился Хэхэльф. — Так и надо.
— Мои близкие всегда хором твердили, что это — мой самый большой недостаток, — усмехнулся я. — Они называли меня бездушным, поскольку я мог наговорить им кучу замечательных вещей, аргументированно объяснить, что жить без них не могу, а потом уйти и пропасть на несколько месяцев, лет, или вообще навсегда — просто потому, что меня закружила какая-нибудь другая жизнь… Наверное они не так уж ошибались.
Недавно я был готов целыми днями выть от смертной тоски по тем, кто остался дома, а теперь сижу здесь рядом с тобой и сожалею только об одном: что времени, отпущенного мне, не хватит на то, чтобы исколесить весь этот удивительный мир под парусом твоего Чинки… Но я заранее знаю, что стоит мне оказаться дома, среди своих друзей, которых я уже почти забыл, я вскоре выкину из головы все нераскрытые тайны Хоманы, и свежесть здешних ветров, и нежность зеленых волн, и белые стены моего дома на окраине Сбо, в котором мне так и не довелось пожить, и даже тебя и твой замечательный парусник, дружище!
— Тем лучше, — пожал плечами Хэхэльф. — Мне твой подход нравится: я и сам такой! Что бы не случилось с тобой, но как только ты исчезнешь отсюда, ты займешь свое место в копилке моих историй, которые так приятно рассказывать приятелям за кружкой хорошего пива. Можно тосковать по ушедшим друзьям, но кто станет печалиться по герою истории? А мои ушедшие друзья становятся героями историй, как только за ними закрывается дверь…
— Мне так и показалось, с самого начала, — улыбнулся я. — Ты же путешественник, Хэхэльф из Инильбы! А настоящие путешественники получаются только из бездушных типов, вроде нас с тобой… Кстати о путешествиях: ты обещал рассказать мне о своих делах в Земле Нао. Не передумал?
— Можно и рассказать, — зевнул он, усаживаясь поудобнее и вытягивая ноги. Один из щенков чару задремал, пригревшись на груди у нового хозяина, а второй вцепился в его сапог и теперь с азартом терзал несчастную обувь.
— Это девчонка, — заметил я. — Такая сердитая! А мальчик с тобой уже подружился.
— Я же говорил тебе, что бунабские женщины страшны в гневе! — усмехнулся Хэхэльф.
Мы немного помолчали: Хэхэльф думал, с чего начать свою историю, а я великодушно давал ему собраться с мыслями.
— Ты наверное уже заметил, что мои друзья бунаба на дух не переваривают все население Земли Нао поголовно, — наконец начал он.
— Их можно понять, — ядовито поддакнул я.
— Ну вот… Основная причина их неприязни состоит в том, что бунаба отлично знают: сама по себе эта земля — очень хорошее место. А вот обитатели там самые что ни на есть паскудные. Не могу сказать, что все бунаба жаждут переселиться на Мурбангон, хотя есть и такие: по бунабским законам на новой земле каждый простой человек может стать акуса-па-хумхой, а это значит, что его правнук будет именоваться ндана-акусой, даже если у него в хозяйстве имеется всего один наспех построенный дом из речных камней и старая агибуба… Впрочем, я не очень-то верю, что среди бунаба найдется много желающих покинуть обжитые места и поселиться на Мурбангоне, даже если им представится такая возможность! Но извести тамошних жителей, особенно альганцев — это старинная мечта всех хойских бунаба. Собственно говоря, это старинная мечта Варабайбы, что, в сущности, одно и то же… Сам-то он бог и заниматься такими вещами не имеет права: законы этого мира допускают только войну людей с людьми…
Понятно, — растерянно кивнул я, хотя ни черта мне не было понятно! — А от тебя-то что требуется? В одиночку перемочить все население Земли Нао? Ты, конечно, парень хоть куда, но ведь руки устанут гуки-драбаки махать!
— А палицей махать мне как раз и не прийдется, — задумчиво ответил Хэхэльф. — То есть, может быть, прийдется, но не чаще, чем обычно… Еще много лет назад ндана-акуса Анабан придумал очень хороший план. Подозреваю, что уже тогда он смотрел на меня как на потенциального исполнителя его замысла: в Земле Нао не доверяют бунабам, а вот к халндойнцам относятся почти как к своим: у многих из нас предки родом из тех мест.
Подозреваю, что уже тогда он смотрел на меня как на потенциального исполнителя его замысла: в Земле Нао не доверяют бунабам, а вот к халндойнцам относятся почти как к своим: у многих из нас предки родом из тех мест. Полагаю, именно поэтому мне и не пришлось заплатить жизнью за подвиги моего батюшки а вовсе не из-за теплых чувств старого ндана-акусы, как мне нравится думать…