Потом Хэхэльф отправился спать, а я снова остался сидеть на палубе. Мой ветер пришел ко мне, не дожидаясь приглашения, он закружил меня и унес куда-то в ночную темноту, словно я был невесомым комочком пыли… Наутро хэхэльфовы матросы с ужасом рассказывали мне, что я просто исчез, а незадолго до рассвета снова появился на палубе, а мой дотошный друг пытался выяснить, куда я подевался.
Никуда я не подевался, — ворчливо заявлял я, прекрасно понимая, что слова в этой фразе надо поменять местами: подевался в никуда, — мог бы получиться почти правдивый ответ… Мне не хотелось разбираться в этих чудесах: у меня слишком тяжелый взгляд, и я всегда старался не смотреть пристально на то, что мне дорого, а мои странные отношения с живым древним ветром этого мира сейчас казались мне единственным, что имеет значение. Даже возвращение домой, надеждой на которое я жил с того дня, как очнулся в камине Таонкрахта, сейчас казалось мне чем-то необязательным, своего рода морковкой, подвешенной перед мордой не слишком голодного осла…
Глава 12
Рыжий Хатхас, уллы и курмда
Несколько солнечных дней и воистину волшебных ночей спустя мы причалили к пристани. Бондох, большой портовый город в заливе Шан, был готов принять усталых путников в свои теплые, но равнодушные объятия. Я первым покинул борт Чинки: у Хэхэльфа и его команды было еще полно дел, а от меня им все равно никакого толку. Единственное, что я действительно умею делать на корабле, так это — путаться под ногами. Впрочем, я не стал уходить далеко от красавчика Чинки, а уселся прямо на причале и принялся ждать Хэхэльфа.
— Сейчас, сейчас, Ронхул, — то и дело кричал он, перевешиваясь через борт, — уже идем!
Я знал, что до настоящего уже нам ой как далеко, но у меня не было никаких возражений. Сидеть на собственной дорожной сумке и издалека разглядывать разношерстую толпу — занятие ничем не хуже других!
— Мать твою! — низкий густой бас раздался прямо над моим ухом. — Да это же старина Чинки! Значит и Хэхэльф Кромкелет где-то рядом?
— Логика железная! — насмешливо согласился я, поднимая глаза на незнакомца. Честно говоря, я ожидал, что обладателем роскошного баса непременно окажется какой-нибудь громила, этакий шкаф идеальной кубической формы. Ничуть не бывало! Передо мной стоял невысокий дядя, тощий и жилистый. Он был рыжий, как апельсин — в свой жизни я видел немного таких идеально рыжих людей. Его костюм был способен поколебать даже мою благоприобретенную невозмутимость. Можно подумать, что парень собирал многочисленные предметы своего гардероба по всему свету: короткая цветастая бунабская юбка надета прямо поверх узких кожаных штанов, голенища сапог зачем-то обмотаны пестрыми тканями, которые удерживались с помощью толстых деревянных браслетов, из-под халндойнской куртки из тонкой коричневой замши виднелось некое подобие декоративной кольчуги — как мне показалось, растительного происхождения — на поясе висела большая кожаная сумка, похожая на самодельный рюкзак, шею обвивали груды диковинных ожерелий, которые скрывались под старенькой вязаной шалью с бахромой, явно ручной работы, а рыжую голову венчал драгоценный шлем, помпезный, как царская корона.
— Ну и где он? — нетерпеливо спросил меня рыжий незнакомец. — Надеюсь, ты не станешь говорить мне, что убил моего лучшего друга, и теперь это твой корабль? Плохие новости на голодный желудок — это не по мне!
Я не успел ответить: Хэхэльф собственной персоной обрушился на него сверху — просто перемахнул через борт и вцепился в рыжего мертвой хваткой. Если бы я успел, я бы поставил на то, что ребята не удержатся на ногах и рухнут на пристань, но они устояли.
— Что творится! — взревел Хэхэльф. — Клянусь исподним Варабайбы, Хатхас, ты еще коптишь небо!
— Еще бы! — фыркнул рыжий. — А ты как думал?!
— Я думал, что ты давно курмдой подавился, старый засранец, если уж третий год не объявляешься у меня в Сбо!
— Курмдой захочешь — не подавишься! — рассудительно ответствовал тот.
— А ты как думал?!
— Я думал, что ты давно курмдой подавился, старый засранец, если уж третий год не объявляешься у меня в Сбо!
— Курмдой захочешь — не подавишься! — рассудительно ответствовал тот.
Еще несколько минут ребята несли всякую милую чушь, как и положено при встрече старых друзей. Я молча наслаждался этим импровизированным шоу — оно того стоило!
— И каким ветром тебя сюда занесло? — Хэхэльф наконец отпустил своего приятеля и теперь с удовольствием его разглядывал. — На кого ты похож, чудо! — покровительственно добавил он.
— А, — отмахнулся тот, — недавно потрошили один хуторок возле Койдо, вот и приоделся. Чего только не найдешь в сундуках у этих скупщиков краденого! Не могу же я как уллы голышом бегать!
— Еще чего не хватало, — усмехнулся Хэхэльф. — Ну вот, был на Халндойне, а ко мне не заглянул.
— Я там был не один. Ты же знаешь, уллы в Сбо не поедут, — вздохнул тот.
— Это правильно, — согласился Хэхэльф. — Кто же их туда пустит… А ты до сих пор с ними разбойничаешь?
— То с ними, то не с ними, — неопределенно ответил рыжий. — Я было совсем от них ушел, да вот в прошлом году у меня страмослябы корабль увели. Не повезло: на самого Пучегора нарвался. Я-то сам уплыл: ты меня знаешь, мне два дня в море — одно удовольствие, а ребят моих в плен взяли… Так что пришлось вернуться к уллам. Ничего, немного подзаработаю, будет у меня через год новый корабль.