— Если так и дальше пойдет, мы будем наверху еще до первого рассвета, — бодро пообещал мне Кугайна после того, как убедился, что я не отстаю от него на подъеме. Он, конечно, был хорошим ходоком, но человек, которому довелось несколько дней кряду гулять по лесу в компании Вурундшундбы, вполне способен угнаться и за гепардом! Так что подъем в гору не представлял для меня серьезной проблемы — впрочем, он помогал отвлечься от мерзопакостных страхов: а вдруг этот Варабайба пошлет меня на фиг, и все?!, — и это делало меня почти счастливым.
— Рассвет в горах — самое лучшее событие, какое только может случиться с человеком, — откликнулся я.
— Это правда, — уважительно поддакнул мой спутник. — Все-то ты понимаешь…
Какое-то время мы поднимались молча и не без некоторого спортивного азарта: когда два взрослых мужчины начинают проделывать какие бы то ни было физические упражнения, рано или поздно это превращается в обыкновенное мальчишеское соревнование под лозунгом: а не слабо! В конце концов мы убедились, что вполне стоим друг друга, и снова перешли на шаг — как раз вовремя: еще немного, и я бы позорно запыхался…
— Не хочу лезть в твои дела, Ронхул, но будет лучше, если ты все-таки расскажешь мне свою историю, — неожиданно заметил Кугайна.
— Должен же я как-то объяснить Варабайбе, с какой стати тебе припекло с ним повидаться. Или это великая тайна?
— Может быть и тайна, — равнодушно откликнулся я, — но мне так не кажется. Я бы уже давно тебе все рассказал, просто мне показалось, что тебе это неинтересно.
— Не слишком, — спокойно согласился Кугайна. Он как-то ухитрился сказать это таким тоном, что его пренебрежение к моим делам не показалось мне обидным — ну, не интересно человеку, и все тут. Некоторые люди живо интересуются биографиями своих товарищей по биологическому виду, другие — нет, и мой спутник явно принадлежал ко второй категории.
— Но сейчас я должен получить хоть какое-то представление о твоей проблеме, — добавил он. — Это нужно для дела.
— Конечно, — кивнул я.
Моя история заняла не больше получаса: я постарался быть кратким и обойтись без нытья и живописных подробностей. Кугайна слушал меня не перебивая, но очень внимательно, даже шаг замедлил.
— Понятно, — кивнул он, когда я умолк. — Да, непростое у тебя дело, Ронхул!
— Как ты думаешь, Варабайба сможет мне помочь? — нерешительно спросил я. Вообще-то я понимал, что мой спутник вряд ли может быть квалифицированным консультантом по вопросам, связанным с потенциальными возможностями бога Варабайбы, но мне позарез требовалась хоть какая-то моральная поддержка.
— Откуда мне знать? — рассудительно отозвался он. — Могу сказать тебе одно, Ронхул: пока человек жив, ничего не пропало. Из любой ситуации всегда есть выход, причем не один, а несколько — и кто ты такой, чтобы оказаться первым человеческим существом во Вселенной, попавшим в действительно безвыходную ситуацию?!
— Логично, — растерянно согласился я. Честно говоря, его пафосное заявление с упоминанием Вселенной почему-то совершенно меня не успокоило, а наоборот — разбудило задремавшие было тревожные предчувствия. К счастью, Кугайна не обратил никакого внимания на перемену в моем настроении.
— Это очень важное правило, Ронхул: выход не просто есть, их всегда непременно несколько! — с явным удовольствием повторил он.
— У меня такое ощущение, что ты все-таки выучился на жреца, — вздохнул я. — Что бы ты там не рассказывал, а не похож ты на простого человека!
— Ну уж! Куда мне, — буркнул он. И задумчиво добавил: — А даже если и так — какая тебе разница? Ты — чужак, для тебя все мы должны быть равны…
— Ну не скажи, — возразил я. — Люди вообще не бывают равны. Дело не в званиях, конечно… Просто всегда есть люди, которые находятся рядом, и все остальные. Эти самые все остальные действительно в каком-то смысле равны — поскольку ты их не знаешь, и совершенно к ним равнодушен. А вот те, кто находится рядом…
Я так заболтался, что сам не заметил, что остался один в темноте. Куда подевался Кугайна — вот чего я никак не мог понять! Только что он был рядом, шагал впереди — и вот… Некоторое время я звал его, но мой собственный голос, орущий в густой тишине предрассветных сумерек его имя Кугайна, пугающе похожее на имя древнего ветра, который уже не раз демонстрировал мне свою нежную, но неумолимую силу, показался мне настолько неуместным, что я поспешно заткнулся. В любом случае, мой спутник не отзывался. Я даже начал думать, что он мне приснился — в этом не было бы ничего удивительного: в детстве я не раз просыпался, обнаруживая себя не в собственной постели, а на кухне, или даже во дворе, так что вполне мог допустить, что на сей раз сомнамбулические похождения загнали меня чуть ли не на вершину скалы.
В любом случае, мой спутник не отзывался. Я даже начал думать, что он мне приснился — в этом не было бы ничего удивительного: в детстве я не раз просыпался, обнаруживая себя не в собственной постели, а на кухне, или даже во дворе, так что вполне мог допустить, что на сей раз сомнамбулические похождения загнали меня чуть ли не на вершину скалы. Если учесть, что я весь день был на взводе, я мог выкинуть еще и не такой фортель!