— Нет уж! — он помотал головой. — Спит каждый сам за себя!
Костер тут же погас, и вместо него в центре поляны появилось уже знакомое мне роскошное ложе.
— Можно еще один вопрос, последний? — робко попросил я.
— Ну давай свой вопрос, — сонно проворчал он. — Экий ты неугомонный!
— Эти Гнезда Химер, которыми вы меня стращали — они действительно существуют?
— Вспомнил же к ночи! — хмыкнул он. — Потом спать, небось, не будешь… Да, они действительно существуют, и у тебя есть шанс убедиться в этом на собственной шкуре. Еще вопросы есть?
— Когда я шел к вам, я нашел дерево, на котором было огромное гнездо, — робко сказал я. — Я в нем даже спал, и мне очень понравилось: тепло, уютно, безопасно, да и сны хорошие снились… А потом я увидел еще группу деревьев с такими же здоровенными гнездами, и в них спали люди. Я пытался разбудить одного из них, но у меня ничего не получилось. Если бы он не всхрапывал иногда, я бы решил, что он мертвый…
— Так это наверное были Сгабгиды! — рассмеялся мой спутник. — Странно, как же они туда забрели? Вообще-то они живут в другой стороне… Ха! Наверняка им просто приснилось, что они спят в другом месте, с ними такое то и дело случается: говорят, одного спящего Сгабгида видели аж на Мадайке… Неудивительно, что ты не смог их разбудить: в последнее время эти ребята вообще не просыпаются. Кстати, они тоже люди Мараха, только совершенно сбрендившие. Помешались на своих дурацких сновидениях. И ведь поначалу им удавались настоящие чудеса: Сгабгиды научились превращать свои иллюзии в настоящую реальность. В те времена среди Сгабгидов жили настоящие чудовища, которых они приводили с собой из снов. Правда, в конце каждого года чудовища исчезали, но уже через несколько дней какой-нибудь неугомонный сновидец приволакивал кого-нибудь новенького… Но эти бедняги здорово перегнули палку: сновидения взяли их в плен, и теперь они уже не могут вернуться обратно. Всякий может сбиться с истинного пути, даже Мараха!.. — Мой спутник авторитетно зевнул и наконец соблаговолил поинтересоваться: — А с какой стати ты о них вспомнил?
— Ну как же — они живут в гнездах, — смущенно сказал я, — а вы тоже грозили мне какими-то гнездами, и я подумал: может быть я как раз видел этих несчастных пленников…
— Ну и каша у тебя в голове! — неодобрительно сказал он.
— Ну при чем тут Сгабгиды и их гнезда? Гнезда Химер — это же просто метафора. Надо же хоть как-то называть вещи, если говоришь на таком несовершенном языке как кунхє… Спи давай, и мне не мешай!
Я наконец-то закрыл глаза и последовал его мудрому совету: судя по всему, завтра мне предстоял еще один нелегкий день…
Я как в воду глядел: этот злодей, мой спутник, очевидно поставил себе цель загнать меня до пены у рта, или хотя бы услышать мои мольбы о пощаде. Я почему-то решил, что не доставлю ему такое удовольствие: кажется, ко мне наконец-то вернулось мое знаменитое ослиное упрямство, и это была хорошая новость! Дело кончилось тем, что я обошелся не только без ужина, но и без разговоров: молча лег на траву, завернулся в одеяло и покинул мир бодрствующих людей, громко хлопнув дверью. А под утро меня опять посетило великое откровение: уже знакомый голос снова проникновенно нашептывал мне поэтическую информацию о ветрах. Другой ветер — это Овєтганна и как бы Хугайда, и далеко его родина, незыблемая и неведомая, — черт, это уже становилось навязчивой идеей!
— Может хоть ты мне объяснишь, что это такое: Овєтганна, которая как бы Хугайда? — жалобно спросил я своего проводника.
— Ого, а ты не так прост, как кажется! — уважительно отозвался он. — Это — слова Истинной речи! Откуда ты их узнал? Приснились, небось?
— Приснились, — кивнул я. — Мне уже несколько раз снился этот сон: я ничего не вижу, а только слышу голос, которые рассказывает мне про ветер. Там еще говорится про ветер, который дует из стороны Клесс, и про ветер, который приходит редко, и про каких-то Хэба, бушующих среди дюн, скал и озер, но слово Хугайда меня просто заворожило…
— Похоже, сама Хомана говорит с тобой! — удивленно сказал он. — Твоя удача столь велика — кто бы мог подумать! Произноси слово Хугайда как можно чаще — вот все, что я могу тебе посоветовать. Повторяй его вслух, пока идешь за мной через лес, повторяй перед тем, как заснуть, и потом, когда мы расстанемся, чем больше — тем лучше. Это — твой шанс быстро обрести силу, которую ты растерял по дороге в наш мир… Да, вот уж не знал, что ты такой везучий! — он ошеломленно покачал головой.
— А одна моя знакомая из Эльройн-Макта ужасно испугалась слова Хугайда, — вспомнил я. — Она запретила мне произносить его вслух.
— Она была права — по своему, — признал Вурундшундба. — Все слова Истинной речи обладают страшной силой, и людям опасно с ними шутить. Но тебе-то терять нечего: можно сказать, что все самое худшее с тобой уже случилось!
— Тоже верно, — усмехнулся я. И с искренним наслаждением произнес: Хугайда… — распробовал на вкус это слово, раскусил его, как спелую виноградину, а потом повторил — еще раз, и еще.
Весь день я добросовестно бормотал себе под нос удивительное слово Хугайда, умолкая лишь изредка, когда мой проводник развивал совсем уж немилосердную скорость. А незадолго до наступления сумерек мы неожиданно вынырнули из леса, некоторое время продирались сквозь заросли высокой травы, доходившей мне чуть ли не до пояса, и наконец вышли на пустынный берег изумрудно-зеленого моря. Я тут же устремился к воде: ее трепещущая поверхность сверкающая в тусклых лучах самого маленького из солнышек, притягивала меня как магнитом. Я зачерпнул воду в пригоршню и умылся. Она оказалась теплой и совершенно пресной. Я изумленно покачал головой и оглянулся на своего спутника.