— И зачем надо было трястись два часа? — бурчал Цеце. — Что, не могли геликоптерами нас сюда забросить?
— Геликоптеров на всех не хватило, — ухмыльнулся Рыжий. — Есть люди достойней нас. Им-то наверняка не пришлось свою требуху на броне трясти
и марать себя блевотиной.
— Зачем ты так? — с легким укором в голосе сказал Зверь. — Просто с воздуха забрасывают туда, куда нельзя доставить по земле. А
геликоптеров, может, и хватило бы, да посадочных площадок нормальных нет.
— И погода, — добавил Гнутый, — совсем не летная. С парашютом в такую мглу нырять рискованно.
— Это все предположения, — отмахнулся Рыжий. — У вас свои, а у меня свое, и не хуже ваших.
— Тихо! — сказал вдруг Ухо, подняв голову и прислушиваясь к чему-то. Все замолчали, глядя на него. Даже вышагивающий сержант Хэллер
остановился.
— Что? — спросил Зверь.
— Кто-то едет, — сказал Ухо.
— Где?
— Сзади.
— Ааа… — немного разочарованно протянул Цеце. — Это, должно быть, наши минометчики. Как их там?
— Группа «Пламя», — подсказал рядовой Голон из второго отделения.
— Это, должно быть, наши минометчики. Как их там?
— Группа «Пламя», — подсказал рядовой Голон из второго отделения.
— Они самые.
— Я ничего не слышу, — недоверчиво сказал Некко.
— Минуты через три услышишь и ты, капрал, — сказал ему Ухо.
Но не прошло и минуты, как они услышали другой звук — мелодичный писк офицерского коммуникатора. А через мгновение требовательно заверещал
компьютер, висящий на груди взводного.
— Взво-о-од! — гортанно прокричал лейтенант Уотерхилл, бросив взгляд на коммуникатор. — Становись!
Сержант Хэллер удовлетворенно и чуть ревниво отметил, что у взводного наконец-то выработался настоящий командный голос. Но на всякий случай
он продублировал команду офицера, добавив от себя несколько крепких словечек.
Суеты не было.
Бойцы поднимались с земли, спрыгивали с брони, вылезали из десантного отсека боевой машины. Выбрасывали недокуренные сигареты, оставляли
недоеденные упаковки сухпая, поправляли болтающееся оружие, затягивали ремни подсумков, надевали шлемы, проверяли связь, вставали в строй.
Лейтенант тем временем колдовал над компьютером.
Ровно через минуту он взглянул на выстроившихся бойцов и буднично объявил:
— Восемь часов утра. Время выступать.
— Вперед! — рявкнул сержант.
И они двинулись по направлению к далекой стене леса, растягиваясь в цепь, повторяя то, что уже делали однажды.
В Матрице.
2
Они бежали ровно и сосредоточенно, порой переходя на шаг, иногда вовсе ненадолго останавливаясь, — им предстоял длинный и опасный путь,
надо было беречь силы и дыхание.
Они бежали в молчании. Никто не рассказывал анекдотов, не делился впечатлениями, не пел песен и не кричал «Ура!».
Через прозрачное забрало шлема они пристально следили за границей приближающегося леса.
Вероятность встречи с противником — восемнадцать процентов.
Это серьезно…
Бежать было тяжело. Не то что внутри вращающегося, управляемого компьютерами шара. Неровная земля то подпрыгивала и била по ногам, то
внезапно проваливалась — зубы клацали, поясница щелкала. Подошвы скользили на мокрых камнях, спутавшаяся прочными косами трава обвивала
лодыжки, можжевеловые кусты цеплялись за амуницию. На пути встречалось множество препятствий, и выдерживать дистанцию было непросто.
В какой-то момент Павел подумал, что начинает уставать. И ноги сразу же налились тяжестью, ремень винтовки врезался в плечо, острая боль
вгрызлась в бок.
— Оглянись, — услышал он голос в наушнике и механически послушался.
Незаметно для себя они уже начали подъем в гору. Позади расстилалась пересеченная ими долина, похожая на блюдо. Там на дне — далеко-далеко
— ползли какие-то медлительные темные точки, то и дело теряясь в свинцовой мгле дождя и тумана.
— Что это? — спросил Павел. И сам же ответил: — «Пламя».
— Голованов! — заскрежетали от перегрузки наушники. — Не отставать! Шире шаг, чертово отродье!
Сержант Хэллер всегда был рядом. Сержант видел все.
Павел постарался забыть об усталости и прибавил ходу. Черный лес приближался. Они уже прошли то место, где Матрица натравила на них полчища
экстерров. Пока все было тихо.
Пока все было тихо.
3
Они так никого и не встретили на пути.
Пожалуй, только сержант Хэллер был несколько разочарован этим обстоятельством. Вот уже двенадцать лет его взвод участвовал в Игре, дважды
они входили в итоговую десятку лучших подразделений, а как-то даже заняли третью строчку в списке финалистов. Но призовое место было одно —
первое. И все деньги доставались одному-единственному победителю. Все прочие — неважно, какие места они занимали, сколько очков набирали, —
считались проигравшими.
Сержант Хэллер надеялся однажды выиграть. Он грезил об этом, хотя избегал говорить с кем-либо о своей мечте. Деньги его интересовали мало,
он даже не знал, куда их потратит. Просто он хотел получить подтверждение, что вся его деятельность на должности заместителя командира
взвода имеет какой-то смысл.
Он хотел признания. Он хотел быть лучшим.
Ему нужно было убедиться, что роль, которую он однажды для себя выбрал, выбрана правильно…
Лес был густой и мрачный, словно сказочная дремучая чащоба, населенная ведьмами, лешими и кикиморами. На растопыренных корявых сучьях